Красный паук, или Семь секунд вечности

– Да, ты прав, – согласился Лукьянов, – астронавты должны были испытать кошмарные перегрузки при этом маневре, а у них – ни в одном глазу. Как будто просто с парашюта спрыгнули. А наших космонавтов зачем-то сразу хватают, в кресло сажают, в одеяла закутывают, ходить своими ногами не дают, – продолжал причитать Лукьянов. – Слабаки какие-то, думаю, а не космонавты.

– Обращаются, как с инвалидами, – успел вновь вставить Евгений Семенович, – прямо за державу обидно.

– Да, Тимошка, согласен, – кивнул Лукьянов другу и, вновь обратившись к господину Эхэндстронгу, продолжал. – А американские парни – просто железные ребята! Вот я и подумал, что вы бы с удовольствием повторили прогулку по Луне. Тем более, как раз сегодня – тридцатилетний юбилей высадки человека на Луну. Это было бы очень символично – попрыгать на поверхности Луны. Нас заодно поучите, как правильно ходить и молодость вспомните.

– А вот научные исследования свидетельствуют: при пониженном давлении человек может только неподвижно лежать на постели. И то вся кожа воспаляется и может быть омертвение тканей на периферии, – не унимался дотошный Тимошкин. – А работать при таком давлении невозможно – сил не хватит даже гвоздь вбить в доску, тем более, нельзя безошибочно посадить в таких условиях лунный модуль на поверхность Луны. Вообще, при таком давлении и избытке кислорода можно легко загнуться.

– Спасибо, Евгений Семенович, я принимаю к сведению твои важные замечания, – кивнул Лукьянов. – Мы русские люди – гуманные. Мы не будем снижать давление в скафандрах.

Появился командир Уткин и громко доложил, что время прибытия на орбиту Луны – расчетное.

– Спасибо за добрую весть, – ответил довольный Лукьянов. – Слышали, господа? Скоро Луна! И вы можете оставаться в своих скафандрах.

– Нет, нет! – закричали наперебой астронавты. – Снимите с нас эту гадость немедленно! В них невозможно больше находиться. Нам жарко!

– Я сейчас умру! – громче всех вопил мистер Эхэндстронг, извиваясь всем телом на кресле.

– У меня сейчас порвется сердце!

И он потерял сознание.

– Тимоха! – приказал Лукьянов. – Принеси аптечку, быстро!

Вскоре мистера Эхэндстронга оживили с помощью нашатырного спирта.

– Павел! Евгений Семенович! Помогите «нашим друзьям» разоблачиться. Наталья Павловна – проконтролируйте. Тут есть душ и туалет. А то еще кто-нибудь из них действительно умрет от страха, а это не входит в наши планы, – проговорил четко Лукьянов. – Документы, оружие, средства связи – конфисковать.

– Слушаюсь! – бодро отвечал майор Валенда.

Глава 41 Совещание «на высшем уровне»

После ухода Лукьянова Павел Васильевич прошептал почти в самое ухо полковнику Зыряновой:

– Надо обсудить наши дальнейшие действия.

– Есть соображения?

– Надо все обсудить.

– Хорошо. А кто-нибудь из них знает русский язык? – осведомилась Зырянова, расшнуровывая мистера Голдринга.

– Никто. Я проверил, – отвечал Павел Васильевич, избавляя Эхэндстронга от шлема. – Американцы – гордые. Они еще не снизошли до изучения русского языка. «Водка, селедка, балайка, Чернобыль» – вот и весь их запас русских слов.

– Хорошо, но с этими надо быть начеку, – изящно поправляла прическу Наталья Павловна. – Я слушаю.

– Вы видели все это? – взволнованно зашептал Валенда. – Сомнения остались или как? Вы хоть что-то успели снять?

– Да, я снимала, – прошептала в ответ Зырянова. – У меня спецтелефон с набором опций аудио и видео высокого разрешения. Я успела запечатлеть и конец «Плутона». Это было зрелище!

– И выходит, кто был прав насчет изобретения Кондратьева и способностей Лукьянова!? А телеграмма о смерти Зорина?

– Да, да, – соглашалась Наталья Павловна. – И что теперь с этим «добром», делать? Имеются ошеломляющие результаты, а дальше? Мы пока только можем наблюдать и выполнять приказы Лукьянова. Потому что доступа к его изобретению нет, – отсоединяла какие-то шланги полковник Зырянова. – Какой здоровый этот Голдринг! Евгений Семенович! Помогите.

Полковник Зырянова и Тимошкин водворили мистера Голдринга в душ.

– Не беспокойтесь, Наталья Павловна, – говорил Евгений Семенович. – Я его сам домою.

– А может, они все же притворяются, что не понимают? – шепнула в ухо Валенды Наталья Павловна. – И притворяются, что плохо себя чувствуют. Будут на нас смотреть сквозь прикрытые веки и стонать по мере надобности, а сами «все на ус наматывают»!

– И какая им от этого всего польза? – отвечал тихо Валенда. – Как они передадут эту информацию, допустим, в свое НАСА или в ЦРУ? Наталья Павловна! – вдруг он громко зашептал. – А куда подевался этот кейс с аппаратурой?

– Какой кейс? – озадачилась Зырянова. – О чем ты говоришь?

– Волшебный чемодан Кондратьева?

– Не знаю, – сердито прошептала полковник Зырянова, стаскивая с Эхэндстрога лунные сапоги. – Ты осторожнее, Павел Васильевич. Зачем ты их провоцируешь? Говори по-русски.

– Дринк, плиз, – заскрипел мистер Эхэндстрог.