Красный рыцарь

В лагерь вернулась и пара боглинов. Если к этим тварям не присматриваться излишне внимательно, их можно принять за двух неотесаных и немного уродливых людишек с задворков страны. Чуть поодаль от людей они растянулись во весь рост на траве, сложив надкрылья, напоминая перевернутые лодки. Отведав стряпни Нита Квана, чудовища удовлетворенно почесали задние конечности, причем сделали это одновременно.

Пирог был размером с мельничное колесо. А жаровня еще больше: аккуратно вырытая яма, которую он наполнил тлеющими углями. В успешность своей затеи он мало верил, но возня с пирогом отвлекала его, да и остальным воинам — потеха.

Нита Кван пытался понять, что задумал Ота Кван. Тот подправил боевую раскраску, до блеска отполировал бронзовый горжет, наточил меч, копье, заострил все стрелы и теперь просто лежал, наблюдая за хлопотавшим Питером. Выжидал.

Чем плох пирог — по нему никогда не поймешь, готов он или еще нет. Сдается, любое сражение обладает тем же свойством. Нита Кван некоторое время посидел у пирога, потом подошел к Ота Квану и присел на корточки.

Вождь поднял голову и спросил:

— Готово?

— Еще нет, — пожал плечами бывший раб, — а может, и да.

Ота Кван с серьезным видом кивнул. Скахас Гахо рассмеялся.

— Почему мы до сих пор не на поле боя? — поинтересовался Питер.

— Пирог твой еще не готов, вот почему, — ответил Ота Кван, и старшие воины захохотали. В их смехе прозвучало необычное единство, поэтому Питер решил, что Ота Кван прошел серьезное испытание на право лидерства. Он стал полноправным вождем, и никто не смел это оспаривать. Едва заметная перемена, но тем не менее значимая.

Ота Кван перекатился на другой бок и аккуратно стряхнул прилипшие к телу травинки, стараясь не повредить боевую раскраску.

— Шип собирается сражаться против рыцарей в полях, — произнес он. — В полях, где вообще негде укрыться, поскольку все сожжено.

Более опытные воины кивнули. Одновременно, будто по команде.

Ота Кван продолжил:

— Вчера ночью мы едва не потеряли наших воинов, и я больше не собираюсь рисковать своими людьми понапрасну. Мы сами решим, когда нам выступать. И выступать ли вообще. Так почему бы пирогу не стать нашим сигналом?

На краю поляны резко вскочила женщина по имени Ожиг, а ее сестра, Маленькие Руки, ощерилась, как учуявшая волка собака, и схватила лук. Все воины, всполошившись, поднялись со своих мест с оружием в руках.

— Кветнетог! — крикнула Маленькие Руки.

Нита Кван не слышал, чтобы кто–то отдавал приказ, но через несколько ударов сердца на поляне остались лишь печь с жаровней, пирог и шесть старших воинов, окруживших Ота Квана.

Из подлеска, двигаясь со скоростью скаковой лошади, появилась представительница народа кветнетогов. Демоница плавно замедлила бег и окинула взглядом стоявших людей, обратив внимание на огонь.

— Скадаи, — произнесла она пронзительным голосом.

— Мертв, — сообщил пожилой воин.

— Вот как, — в ее голосе слышалась досада.

Сделав непонятный жест когтистой лапой, демоница спросила:

— Кто теперь ведет сэссагов в бой вместо него?

— Я веду их в бой вместо него. — Ота Кван шагнул вперед.

Кветнетог, поворачивая голову из стороны в сторону, осмотрела собеседника. Нита Кван заметил, что гребень ее шлема темно–багрового цвета и опускается до самого лба, а по размеру он меньше, чем у мужских особей. Несмотря на распространяемый демоном ужас, он порадовался своим успехам в изучении Диких, благодаря которым он мог различать их пол и не путать одни кланы с другими. Демоница принадлежала к клану западных кветнетогов, обитавших на крутых склонах, возвышавшихся над озерами сэссагов.

— Мой брат от лица всех кветнетогов с гор заявляет, мы больше не сражаемся на стороне Шипа и выходим из этой битвы.

— Премного благодарен, — ответил Ота Кван, мельком взглянув на людей слева и справа от себя. — Идите с миром.

Демоница принюхалась.

— Вкусно пахнет, — произнесла она, ни к кому не обращаясь.

— Останься и угостись, — неожиданно для самого себя предложил Нита Кван.

Моган кашлянула. Бывший раб предположил, что это смех.

— Какой храбрый человечек. Захочешь меня угостить — приходи после того, как все закончится, — бросила она и быстрее лани скрылась между деревьями, напоследок блеснув когтями.

Стоило ей исчезнуть из виду, как из леса появились десять женщин, все матроны. Они заговорили на языке сэссагов настолько быстро, что Нита Кван не смог разобрать ни единого слова. Поэтому он вернулся к печи и открыл ее.

Пирог с одной стороны подгорел, зато другая пропеклась на славу и сияла румяной, золотистой с коричневыми пятнами корочкой. Питер понятия не имел, почему один край сгорел, видимо, печь с той стороны треснула. Правда, ему на это было по большому счету наплевать, поскольку сэссаги, подобно голодным стервятникам, набросились на пирог, поглощая его с такой скоростью, что бывший раб едва успевал отрезать куски. К счастью, угощения хватило на всех, и жаловаться было не на что.

Ота Кван взял подгоревшую часть и заявил:

— Отлично, теперь все сыты. Бежать будем всю ночь.