Красный сфинкс

Природа таланта Андрея Платонова такова, что, читая его книги, невольно начинаешь сомневаться, говорит ли он все это всерьез или посмеивается? Впрочем, заключительная глава «Эфирного тракта» вовсе не воспринимается как шутка. В самом деле, почему бы и не выращивать руду посредством такого специального эфирного тракта? «Половину экспериментальной залы занимало блестящее тело, – так описывал некий экспонат в „Эфирном тракте“ корреспондент „Известий“. – По рассмотрении это оказалось железом. Форма железного тела – почти правильный куб. Непонятно, каким образом такое тело могло попасть в залу, так как существующие в ней окна и двери позволяют внести тело размером не больше половины указанных. Остается одно предположение – железо в залу ниоткуда не вносилось, а выращено в самой зале. Эта достоверность подтверждена журналом экспериментов, лежавшим на том же столе, где и рукопись. Рукою Г. М. Кирпичникова там записаны размеры подопытного тела: „Мягкое железо, размером… оптимальный вольтаж“. Дальнейших записей в журнале не имеется. Таким образом, в течение 2–3 часов железо в объеме увеличилось в 100 раз. Такова сила эфирного питания электронов… В зале стоял какой-то ровный и постоянный шум, – продолжал корреспондент. – Осветив залу, наш сотрудник обнаружил некое чудовище, сидящее на полу близ железной массы. Рядом с неизвестным существом лежали сложные части разрушенного прибора, как бы пережженные вольтовой дугой. Животное издавало ровный стон. Корреспондент его сфотографировал. Наибольшая высота животного – метр. Наибольшая ширина – около половины метра. Цвет его тела – красно-желтый. Общая форма – овал. Органов зрения и слуха – не обнаружено. Кверху поднята огромная пасть с черными зубами, длиною каждый по 3–4 сантиметра. Имеются четыре короткие (1/4 метра) мощные лапы с налившимися мускулами; в обхвате лапа имеет не менее полуметра; кончается лапа одним могущественным пальцем, в форме эластичного сверкающего копья. Животное стоит на толстом сильном хвосте, конец которого шевелится, сверкая тремя зубьями. Зубы в отверстой пасти имеют нарезку и вращаются в своих гнездах. Это странное и ужасное существо очень прочно сложено и производит впечатление живого куска металла. Шум в лаборатории производил гул этого гада: вероятно, животное голодно. Это несомненно, искусственно откормленный и выращенный Кирпичниковым электрон… В заключение редакция поздравляет страну с новой победой научного гения и радуется, что эта победа выпала на долю молодого советского инженера. Искусственное выращивание железа и вообще размножение вещества даст Советскому Союзу такие экономические и военные преимущества перед остальной, капиталистической частью мира, что если бы капитализм имел чувство эпохи и разум истории, он бы сдался социализму теперь же и без всяких условий. Но, к сожалению, империализм никогда не обладал такими ценными качествами».

«Платонов был мягок в общении, – вспоминал писатель Федот Сучков, – не любил никаких деклараций, говорил низким голосом, иногда от нахлынувшего чувства сминал слова, доносил не мысль, а эмоцию. Он жил небогато, ходил в одном и том же костюме и том же синеватом плаще, много писал и любил читать вслух».

В 1927 году Андрея Платонова отозвали в Москву, там он некоторое время работал на выборной должности в ЦК профсоюза работников земли и леса, затем старшим инженером в Наркомземе. В издательстве «Молодая гвардия» вышла книга «Епифанские шлюзы». Через год – «Сокровенный человек», а в издательстве «Федерация» – «Происхождение мастера». Множество рассказов (среди них и фантастические) затерялось в газетах тех лет: «В звездной пустыне» («Огни», Воронеж, 1921), «Ерик», «Приключение Баклажанова», «Потомки Солнца» («Воронежская коммуна», 1921–1922), «Тютень, Витютень и Протегален» («Зори», Воронеж, 1922), «Сатана мысли» («Путь коммунизма», Краснодар, 1922), «Немые тайны морских глубин» («Репейник», Воронеж, 1923). Герои Платонова неустанно ломали головы над самыми невероятными тайнами превращения неживого в живое, о проблеме бессмертия, о грядущей реконструкции земного шара. Кстати, удивительная главка сохранилась от утерянного в свое время романа «Путешествие из Ленинграда в Москву в 1937 году»: там заключенный в темных сумерках тесной камеры рассматривает звездное небо, нарисованное им по памяти на влажной каменной стене…