Красный террор. Карающий меч революции

Массовые расстрелы имели место во всех крупных городах Поволжья, и их отсутствие воспринималось как исключение. Отбитая от белочехов Казань избежала этой части только благодаря массовому бегству буржуазии. Сам М. Я. Лацис так комментировал эту ситуацию в телеграмме в Петросовет: «Закс, это правда, что меня хотят вызвать в Петербург?. Ни в коем случае, сейчас не могу — надо прочистить приволжское. Казань обезлюдела, остались одни рабочие, не кого и судить, послал по уезду экспедицию…»[670]. В первые дни сентября в городе ЧК будет расстреляно лишь 6 человек, в дальнейшем расстрелы продолжались, но в относительно меньших масштабах [671]. Остальные города, находящиеся вблизи Восточного фронта, подверглись значительно большим репрессиям.

Особый размах красный террор приобрел в традиционно крестьянских губерниях — Тамбовском и Пензенской. Значительная часть расстрелов в период красного террора приходилась здесь на сельское население. Большое количество злоупотреблений в этих местах провоцировало крестьян на вооруженные выступления. В Тамбовской губернии против крестьян использовались денежные поборы, плети и прямой военный нажим[672]. Всех сопротивляющихся объявляли контрреволюционерами и жестоко карали за всякое неповиновение. «На нас говорят в газетах, что мы контрреволюционеры, — рассказывалось в «Правде» одним из тамбовчан, — против советской власти, а мы против наших комиссаров, от которых нам житья нет. Пойдешь спросить о каком-либо деле. Чуть заспоришь, — он выхватывает таган (наган), кричит: застрелю! Избавьте нас от них, скажите там Ленину, они, как пиявки, присосались к нашему телу. Вот тогда скажут: «Верно, советская власть — «крестьянская власть» — и за нее отдадут все и даже свою душу»[673]. Подобные призывы крестьян были услышаны лишь к концу 1918 г. после многочисленных восстаний, подавленных вооруженным путем.

В начале действия красного террора доля крестьян среди расстрелянных лиц была относительно небольшой, но с течением времени, она, неуклонно увеличивается. Расстрелы сельского населения происходят в большинстве губерний России. Саратовская губчека расстреляла в сентябре 1918 г. 36 кулаков в деревне Таковка и еще 4 в Усть-Зелихе[674]. Витебская губчека за тот же период приговорила к высшей мере наказания 10 кулаков в Велиже и 6 главарей кулацкого восстания в с. Сиротино в ноябре 1918 г [675]. Рязанская ГЧК расстреляла 40 кулаков в с. Хомутовка Спасского уезда, 15 участников Ранненбургского восстания, 2 участников самосуда в с. Спас-Клепики[676]. В Костромской губернии расстреляны 4 участника восстания в Диево-городищах и 7 в Новоспасском уезде[677]. В Тверской губернии при помощи ЧК подавлено двухтысячное Ржевское восстание (расстреляно 8 человек), за участие в крестьянском восстании в с. Зубово произведено 24 расстрела, итог восстания в Гжатском уезде — 22 расстрела[678]. Пензенская губчека расстреляла 14 кулаков в с. Ладе, в Моршанском уезде были казнены 8 участников восстания, в с. Маргиновке — 8 человек[679]. Пермская губчека при подавлении крестьянских восстаний расстреляла в Оханском уезде 88 кулаков и священнослужителей[680]. За восстание в Медынском уезде Калужской губернии расстреляно 33 участника, в Жиздренском уезде 50 человек и т. д.2 В Ливенском уезде Орловской губернии в сентябре 1918 г. было расстреляно 8 участников августовского Ливенского восстания и еще десять человек в декабре 1918 г[681] [682]. По обобщенным данным М. Я. Лациса, в 1918 г. ЧК было подавлено 245 кулацких восстаний. При этом чрезвычайные комиссии потеряли 878 человек убитыми, а при подавлении уничтожили 1821 участника восстания[683]. Большая часть расстрелов при подавлении крестьянских восстаний приходится на уездные и поселковые ЧК. В Псковской губернии более 70 % смертных приговоров вынесено уездными ЧК. По архивным данным, обнаруженным М. Н. Петровым, в 1918 г. Псковская губчека приговорила к высшей мере наказания 73 человека, а уездные и поселковые — 226, еще 2 жертвы красного террора приходятся на Новосокольническую ЧК[684]. Такая же картина наблюдается при просмотре периодической печати по Псковской и Новгородской губерниям[685]. Еще большие масштабы репрессий против крестьянства можно выявить при анализе нелегальной печати. Однако эти данные следует вводить в научный оборот крайне осторожно, т. к. в нелегальной прессе не только преувеличивались масштабы репрессий, но также в большинстве все они относились к деятельности чрезвычайных комиссий, что не правомерно[686]. Увеличение роли уездных чрезвычайных комиссий в конце сентября и начале октября 1918 г. было вызвано также оттоком буржуазии, офицерства из крупных городов в уезды, в стремлении избежать последствия красного террора. Иногородний отдел ВЧК, в специальном циркуляре от 8 октября 1918 г. № 357/30036, предписывал УЧК необходимость в связи с этим усиления борьбы с контрреволюцией в уездах [687].