Красный Треугольник

Тимур сощурился и обнаружил проводника в форменной тужурке, того самого, что выяснял про галоши, которые Тимур никак не мог подобрать по размеру. Проводник оказался неробкого десятка, он сидел на краю каменного колодца как на стульчике, плотно сцепив руки на коленях. Страх Тимура сжался в комочек и закатился в дальний уголок. Стало легко и свободно. Не страшна высота, и эта Башня, и весь Треугольник, раз рядом Проводник. Проводник не в смысле живца, которому для вторичного попадания в Треугольник нужно снести голову, а Проводник с большой буквы.

Тимур перекинул ногу на другую сторону и широко расправил руки. Столько силы было в нем, что он мог бы лететь и лететь.

– Занят? – как бы про себя спросил Проводник.

– Погода отличная, и ветер попутный! Полетели? – Тимур счастливо улыбался.

– Старая труба кочегарки.

– Ага, помню.

– Хочешь отпустить себя?

– Нет, я теперь свободен.

– Знаешь, что делать?

Снизу донесся отчаянный визг, будто на прочность проверялись свежие тормоза. Тимур повел глазами и заметил, что у стены ближнего цеха мечутся факелы, стягиваясь полукругом. Виднелись тела в резиновых безрукавках. Огни поймали кого-то в ловушку: к стене отступала одинокая тень, к которой тянулись колья. Взмах, и по факелам пронеслись круглые молнии циркулярных пил. У загнанного, как мог увидеть Тимур, оказался плащ под цвет стен и короткие черные волосы, был он худ, но проворен, и лишь число окруживших его не позволяло вырваться. Махобой еще бился, но скоро ему уже не взлететь.

Проводник куда-то делся, видно спустился незаметно. Тимур обнаружил, что растопырился над дыркой трубы, вися на четырех конечностях и с задом, болтающимся в пустоте. Кирпичные сколы впивались в члены, по куртке расползлись беловатые потеки, но банку Тимур сжимал крепко. Засунув драгоценность за пазуху, он медленно опустил ноги, удерживаясь изо всех сил. К счастью, сапог нащупал штырь лесенки. Осторожно перевернувшись, Тимур обратился лицом к закопченной кладке.

Спуск помнил плохо. Замедленное падение под хруст железа и камня, вот он срывается, кое-как успевает зацепиться и падает дальше. Зато героически быстро. Оказавшись на земле и подхватив рюкзак, Тимур рванул к огонькам.

Лизнецы так увлеклись легкой добычей, что забыли осторожность. И когда беда обрушилась черным мячиком, осталось им лишь пуститься врассыпную. Те же, кто не мог, отползали в панике.

Свирепствовал Тимур недолго и обнаружил безоговорочную победу. Враг бежал, оставив на поле боя коптящие факелы.

Спасенная выронила махобой, съехала по стенке и спрятала в ладошках личико. Неужто плачет?

– Как ты? – прохрипел Тимур.

Ответом был лишь всхлип.

– Маш, что с тобой? Тебя ранили?

Упрямая девица мотнула грязными волосами.

– Вот это да! Грозный Салах ревет… – Тимур сел на корточки. – Машунь, все кончилось, хочешь шоколадку?

Машка предъявила один глаз, да и тот сухой:

– Ты испил?

– Что?

– Дар Темнеца.

– Нет…

– Врешь.

– Да о чем ты вообще говоришь? Я тебе спас!

– От тебя запах.

– Какой запах? В дерьмо какое-то вляпался, пока к тебе бежал.

Сочно утерев локтем нос, Машка перестал вздрагивать, как выключили.

– Прости меня, Тема, – попросила она жалобно.

Тимур еще хотел умилиться, за что это дуреха просит прощения, конечно, он простит и готов прямо сейчас прижать ее к груди своей, утопить в поцелуях и все такое. Но этого счастья ему не досталось. Слишком поздно заметил. А когда оглянулся – напротив выстроились полукругом четыре силуэта с махобоями на изготовку. Не успеет он замахнуться, как укоротят на голову. Прав был Калоша: нельзя противцам верить. Машка сыграла приманку, хорошо, надо сказать, сыграла, отчаянно.

Чингиз повел махобоем:

– Будь покорным, пришлец, и мы отпустим тебя быстро. Нам не нужно твое мясцо и Тёпла Водица.

Тимур поправил съехавший летный шлем и крикнул из последних сил:

– Меня зовут Тимуром! Понял, гад! Всех не отпустите! Расплата близка!

Окружившие переглянулись, но ничего не произошло. Чингиз ритмично раскручивал резину:

– Ты отравлен ядом Темнеца. Отойди с миром. Молник против нас бессилен.

– Сейчас узнаем, – пообещал Тимур.

Неуловимая команда запустила махобои, и они завертелись пропеллерами, образуя щиты летающих лезвий.

Тимур беспечно позабыл про подругу: а ведь стоит ей взмахнуть своим оружием, как все будет кончено. Но грозный Салах застыл на корточках, скрыв лицо.

– Поцелуй на прощание!

Машка не шелохнулась.

Тимур прицелился в ближнего.

Из переулка донесся странный звук. Он нарастал стремительно, как сорвавшаяся лавина, но что приближалось, понять было невозможно: вроде глухой топот. Противцы замерли.

Вырвался темный ураган и понесся стеной на них. И был он не из песка, дождя или снега. Тельца в резиновых безрукавках подпрыгивали на прямых ногах, взлетали, падали и опять отскакивали. Как будто опрокинулся грузовик с резиновыми мячиками.

Лавина обрушилась. Тимура подхватили, он вознесся, успев заметить, как Чингиз резко уменьшился, и тут же исчез из виду. Перед глазами с бешеной скоростью пролетали стены и крыши, а желудок испытал взлеты и падения, как в обезумевшем лифте.