Красный туман

   -- В тебе слишком много дерьма, - спокойно ответил незнакомец, - я бы не стал пить твою кровь даже рискуя сдохнуть. И ее, - он ткнул в инвигу когтистым пальцем, - тоже.

   -- Хорошо, что предупредил - теперь я буду держаться от тебя еще дальше. - Он осмотрелся, поскреб щетинистый подбородок. - Похоже, я тут единственный, кто хоть немного знает, в которую сторону ехать.

   -- Ты говорил о засаде, - напомнила Аккали. Сделала это нарочно, на случай, если наемник снова попытается хитрить.

   На его лице не появилось ни разочарования, ни недовольства. марашанец недвусмысленно покосился на незнакомца.

   -- С ним мы отобьемся даже от маленькой армии. Что скажешь? - поинтересовался у незнакомца. - Ты ведь не дашь в обиду инвигу, которая обещала вернуть тебе душу?

   Тот проигнорировал откровенную издевку.

   -- Зачем рисковать, если можно обойти опасность? - не понимала Аккали.

   -- Не интересно узнать, кто хотел тебя купить? - В глазах наемника появился странный огонек.

   Его слова сочились отравой. Больше всего на свете архата хотела узнать, кто толкнул наследника на предательство, чернее самой черной ночи. И сколько заплатили за всю пролитую кровь, за погубленные навеки души, за украденное бессмертие души серафима. Наемник знает, иначе не смотрел бы так ядовито.

   -- Милостью Создателей у меня будет шанс узнать это потом, когда моей жизни ничто не будет угрожать.

   Эти несколько слов были самыми тяжелыми, которые ей довелось произнести за весь свой недолгий век. И, вполне возможно, о них придется не раз пожалеть, но сейчас Аккали не могла поступить иначе. Она должна выжить любой ценой, и любой же ценой дождаться встречи с Имаскаром. Он - архата верила в это изо всех сил - отыщет ее. А до тех пор лучшее, что она может сделать для мертвецов своего Союза - выжить, чтобы рассказать об изменнике.

   -- Как скажешь, - наемник принял ответ с безразличием, но Аккали не дала обмануть себя. Не такого ответа он ожидал.

   -- Как тебя зовут? - спросила она незнакомца.

   -- Не знаю.

   -- В таком случае, как мне тебя называть?

   Он задумался, и морщины на лбу на миг сделали бледное лицо человечным.

   -- Один из тех арканистов все время повторял: "Фантом... Фантом". Не знаю, что бы это могло означать, но можешь называть меня так. Это единственное слово, которое он успел произнести мне в глаза.

   Глаза ли?

   -- Я - Дору, - встрял наемник, - хоть ты и не спрашивала и сомневаюсь, что тебе охота называть меня по имени.

   -- У таких, как ты десяток лживых имен и ни одного настоящего.

   -- Ты стала... откровеннее с тех пор, как обзавелась защитником, - он сдобрил слова подмигиванием. - Хотя, плевать я хотел и на тебя, и на твою смелость, пока ты не забудешь, что и мне обещала.

   -- Ты не дашь мне забыть, - огрызнулась она и, чтобы прекратить бессмысленный разговор, пошла к лошадям.

   Животные были испуганы. Пока никто не пытался приблизиться к ним, они вели себя смирно, но стоило архате оказаться на расстоянии протянутой руки, кони словно с ума сошли. Аккали пришлось отступить, чтобы не угодить под копыта черного жеребца. К счастью, наемник справился много лучше ее.

   -- Мы поедем на запад, до реки, - предложил он, когда все трое сидели в седлах, - пойдем вверх по ее течению.

   -- Если мне хоть на миг покажется, что ты ведешь нас в западню - ты увидишь, на что способна разозленная инвига, - сказала архата. Грязный неуклюжий обман. Этот человек не настолько глуп, чтобы не видеть, что она слишком слаба для всего, а уж для чародейства и подавно.

   Вместо ответа он показал задницу свой лошади.

   Фантом

   В столицу они прибыли перед самым рассветом. Разлитая по горизонту кровь солнца разрумянила серые стены Нешера. Денек обещал радовать погожей, но северный ветер пригнал новое стадо откормленных в студеных землях туч.

   -- В таком виде тебе нельзя входить в город, - так сказал наемник по имени Дору архонте, по имени Аккали. Потом посмотрела на него и сказал: - Тебе тоже.

   Фантом осмотрел себя, мысленно развел руками. Нельзя-то нельзя, а что делать, если переодеться не во что? Одежда самого наемника налезла бы ему разве что на нос, да и тот не спешил делиться своим тряпьем.