Красный урожай

Орхидея молчала. Глядя на неё, Зo начала понимать, как ее пробуждение уже начало влиять на биосферу комнаты. Естественно распространявшийся мох на потолке начал расти быстрее, расползаясь и пытаясь поглотить неизолированные болты и швы на внутренних стенах. Там был какой-то переключатель чуть выше ее головы со знаками на незнакомом языке, родном языке вифида, как она предпололожила, и он уже так оброс мхом, что она не могла разобрать букв. Пятна зеленой гнили внутри черепа начали расширяться, выйдя наружу через глазницы и отверстия от трепанации. Просто находясь здесь, она дала толчок для роста побочной микрофлоры корабля.

— Ты знаешь куда он везет нас?

Немедленного ответа снова не последовало. Зо задумалась, не находится ли эта информация за пределами познаний орхидеи.

Затем она почувствовала, что корабль резко накренился в одну сторону, почти инфразвуковой гул турбин перешел в режим форсажа, и Зо захотелось узнать, в чем дело.

— Что происходит? Мы падаем? — спросила она.

— Спускаемся, — ответила орхидея.

— Куда?

Снова тишина, а затем:

— Самое ужасное место в галактике.

10. Связанная призраками

Удар отбросил ее в сторону к стене, на которой были развешены шкуры; восстановив равновесие, Зо отшатнулась от стены и стряхнула шустрых, с твердой скорлупой жучков, прилипших к ее коже прежде, чем они смогли вонзить в нее свои голодные маленькие рты. Насекомые упали на пол, слепо заметались, а затем исчезли в трещинах, как будто корабль вифида был просто еще одним трупом, в котором они жили.

Внизу двигатели замолчали. В тишине, она почувствовала, как корабль принял на себя гравитацию, перераспределяя нагрузку на тысячи крошечных балок и звеньев с глубоким и изнурительным звуком.

Зo все еще не могла определить, разбились они или это просто жесткая посадка. Она ждала, затаив дыхание, пока давление выравнивалось, и пока гул, в конечном счете, не затих. Снаружи она могла слышать ветер. Звук, приносимый им, говорил о чужеродном запустении, доносясь откуда-то из-под дюросталевого корпуса. Она почувствовала, как кожа на ее спине покрылась мурашками. Было такое чувство, что они приземлились в непроницаемое пространство в нижней части галактики, место, лишенное входа и выхода. Ее взгляд метнулся обратно к орхидее в надежде на объяснение и в стремлении понять, что она чувствует.

«Снаружи что-то не так», подумала она. «Ты чувствуешь это?»

С другой стороны комнаты открывшийся вакуумный шлюз застал ее врасплох. В шлюзе стоял вифид, сжимая свое копье в одной руке и меха и шкуры в другой. Он бросил одежду к ее ногам.

— Одень это.

Зо не шелохнулась:

— Что мы здесь делаем?

— Возьми цветок.

— Ты ответишь мне?

Он повернулся и вышел, на этот раз оставив шлюз открытым за спиной, требуя этим следовать за ним. Была ли какая-нибудь другая причина его резкости, кроме раздражительности? Нервничал ли охотник за головами так, как она?

Зо взглянула на кучу меха и шкур. Куски были грубо сшиты в рукавицы, сапоги, шапку и что-то, напоминающее плащ. Присев, она натянула сапоги на ноги и обнаружила, что, несмотря на свою громоздкость, они сидят неплохо, когда она зашнуровала их вокруг икор. Зо поняла, что сапоги были из шкур последних убитых, и она все еще может ощущать остатки их жизней. Это было похоже на приобщение к призракам.

Подхватив плащ, Зо накинула его на плечи, двинулась к большому прозрачному лабораторному контейнеру с орхидей и сняла его с кабеля. Орхидея, казалось, дрожала и тянула плоские лепестки поближе к руке Зо. Она что-то бормотала про себя на одном из тысяч языков, которые Зо не понимала, с неясным гулом и свистом.

Зо вышла в длинный узкий коридор, освещаемый редкими панелями внутреннего освещения и последовала вперед еще через один открытый шлюз. Здесь проход еще больше сузился, потолок стал ниже, и она стала думать, что пошла не в ту сторону.

Согнувшись, чтобы пройти, Зо поняла, как по-настоящему здесь было холодно. Резкий порыв арктического воздуха хлестнул ее по лицу и предплечьям, она повернулась, открыла рот и вздрогнула, впервые ощутив холод с привкусом железа на задней стенке горла. Белые хлопья кружились у посадочной рампы, и в слабом серо-зеленом свете посадочных огней она впервые увидела, куда они приземлились.

Они сели не на посадочную площадку: если бы она здесь и была, они бы ее не нашли. Пейзаж за пределами корабля был представлен немногим больше, чем широкая бурлящая снегом степь белого на белом. От ветра у нее заслезились глаза, и Зо их протерла. Вдали сквозь пустоту она могла различить лишь зубчатые вершины, заостренные вверх, похожие на черный позвоночный столб. Что-то беспорядочное и, в то же время, тщательно спланированное было в очертании этих гор.

Мгновение спустя она поняла, что это было.

Это вообще были не горы.