Красный вервольф 4 (СИ)

— Я с тобой! — выпалил он.

— Не сегодня, дружище, — покачал головой я.

— Не бросай меня тут одного, — заныл Яшка. — Тебя Хайдаров как-то опасается, но если ты уйдешь, боюсь, как бы он снова на меня не насел…

— Нормально все будет, — я похлопал его по плечу. — Ты уже и в бою участвовал, герой, можно сказать. Если бы не ты, то Гришка бы кровью истек.

— Все равно мне как-то… как-то… — Яшка потупил глаза.

— Яшка, ну что ты как пацан, право слово? — я присел на лавку. — Ты же немецкий знаешь как родной, считай. Пойди к Слободскому, его орлы как раз пачку каких-то документов перехватили, а переводчика толкового у них нет, только Филя, который от остальных отличается только тем, что кроме «Хэнде хох!» знает еще и «Гутен морген».

— Ох… — Яшка вздохнул. — Прости, что-то я и впрямь растерялся. Думал, что где угодно легко приспособлюсь, а тут хожу по лагерю, а на меня глазеют. И мне кажется, что каждый думает про себя, что я предатель.

— Главное, что ты знаешь, что это не так, — я похлопал его по плечу. — Ну все, мне пора выдвигаться. Не скучай тут.

«Это они кучеряво устроились», — подумал я, устраиваясь поудобнее на своем импровизированном наблюдательном посту в развилке раскидистого дерева, которое еще не до конца сбросило листву. В камуфляже меня на таком фоне вообще должно быть практически незаметно.

Полевой лагерь вольготно раскинулся вплотную к домам, частично даже перекрывая территорию деревни. Вполне такой зажиточной, судя по виду — вон то двухэтажное здание — это явно школа. Среди домов попадались изысканные старинные дачи. Если бы не полотнища со свастиками на здании сельсовета, то вообще можно было бы подумать, что война этой деревни не коснулась. Ни пожарищ чадящих, ни разрушений.

«Ну да, — зло подумал я. — Только из самых приличных домов прежних обитателей выселили в сараи или угнали в концлагеря, а на их месте поселили истинных, бл*ха, арийцев в форме цвета фельдграу».

Тот самый случай, когда чем больше приглядываешься, тем тревожнее становится. На всех казенных зданиях деревни висели таблички на немецком. Перед сельсоветом — явный новодел, сколоченный из досок деревянный помост с перекладиной наверху. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять назначение. Виселица, мать ее. Сейчас пустующая, видимо, хорошо себя вели селяне в последние дни, никто не нарвался.

Белое одноэтажное здание — больница. К окнам грубо приварены свежие решетки. Ограда оплетена колючей проволокой. Уверен, что где-то поблизости имеется траншея, куда тела сбрасываются.

Ага…

В принципе, расклад понятен, можно топать в укрепрайон, декорации устраивать. Лучше заранее это сделать, до того, как я гауптштурмфюрера умыкну. А то его ведь могут и искать начать, раньше времени нагрянут, не успею все привести в должный вид.

Вообще со стороны было ощущение, что народу в лагере как-то не очень много. Будто большая часть куда-то ушла, а здесь остались только дежурные. Видимо, по деревням дань собирают. Судя по знакам отличия, это снабженцы армейские.

Дверь сельсовета распахнулась, на крыльце показался молоденький эсэсман с ведром. Куда это он?

Пересек площадь, подошел к дереву рядом с бывшей школой. Чтобы рассмотреть внимательнее, что там, мне пришлось забраться на дерево повыше. Ах, вот оно что! Там привязан кто-то. И к нему фриц и направляется. Подошел, разулыбался еще больше, видно, что что-то говорит…

Размахнулся ведром и выплеснул его содержимое на привязанного к дереву человека.

Вот мразота. По роже видно, какое удовольствие ему доставляет это занятие… На улице откровенно не месяц май, а стоять в мокрой одежде на сегодняшнем промозглом ветерке — это вообще сомнительное удовольствие. Если там в ведре вода, а не что-то похуже…

Привязанный дернулся и повернул лицо в мою сторону.

Ох ты ж… Вот бл*ха…

Глава 8

Так, планы меняются… И пофиг, что очень важный и засекреченный НКВД-шник Юрий Иванович по прозвищу Лаврик будет мной недоволен. Сунуть дезу фрицам можно и попозже. А вот у Кузьмы, привязанного к дереву, этого самого «попозже» может и не быть. В любой момент из двери может выйти очередной бравый хрен в форме и вздернуть его на ветке того же дерева, к которому он сейчас привязан.

Первым порывом было рвануть к Михалычу сию же секунду. Вспороть веревки, подхватить отощавшего лесника на плечо и рвануть к ближайшему лесу.

Стоп, дядя Саша. Горячку не пори. А то и Кузьму не спасешь, и сам спалишься.

Я огляделся, выхватывая из окружающего пространства важные детали.

Одна невысокая башня, на ней тупит часовой, дырчатое дуло пулемета обращено к опушке леса, в сторону от меня. Но то место, где привязан Кузьма, с вышки не простреливается, здание школы загораживает. Кажется, что вышка больше для того, чтобы палаточный лагерь оборонять. А эти три казенных здания — это какая-то обособленная немного территория. Больница, сельсовет и школа. Причем окна больницы все забраны новенькими грубыми решетками, а часть окон школы — заколочены досками. И не похоже, что это от авианалетов защищаются. Скорее уж…