Красный вервольф 4 (СИ)

Я быстро резанул окровавленным ножом по последней удерживающей Кузьму веревке, усадил мертвого фрица спиной к дереву и подхватил Кузьму.

Тот непроизвольно охнул, не удержавшись на ногах.

Не особенно раздумывая, я закинул лесника себе на плечо и быстрым шагом двинул прочь. Можно ломануться бегом, но бегущий человек, да еще и с телом на плече, гораздо быстрее привлечет к себе внимание. Так что шагай, Саша, шагай.

В такие моменты кажется, что путь стал в разы длиннее, чем раньше. Сердце грохотало так, что кажется, хотело проломить грудную клетку. Колени подрагивали от сдерживаемого напряжения. Не бежать! Ты просто тащишь мертвого старика к канаве братской могилы. Ничего необычного.

Близ заброшенного дома я с облегчением скользнул под укрытие леса и вот тут уже ломанулся со всей возможной скоростью.

Вот теперь нужно умчать как можно дальше, потому что счет идет на минуты. Тревога поднимется в тот же момент, когда вместо Кузьмы рядом с деревом обнаружат труп фашиста.

Три минуты.

Пять минут.

Семь минут.

Тело исхудавшего Кузьмы только сначала казалось мне невесомым. Но с каждым следующим шагом он становился все тяжелее и тяжелее. Дышал я уже с присвистом, но скорости не сбавлял. Потом, отдышусь потом. Пока плевать на все эти досадные мелочи жизни, вроде колющей боли в боку, впивающиеся во все места швы тесной одежды не по размеру, сбившуюся дыхалку.

В голове билась мысль о том, что неплохо бы сбить со следа возможных собак. Сигареты хотя бы раскрошить… Но это было время, а у меня его было мало, совсем мало. Собак я вроде не видел и не слышал, да и не концлагерь это. Но кто их знает, лучше перебдеть.

О, ручей, подойдет!

Я помчался дальше по дну неглубокого ручейка с коричневой торфяной водой. Ботинки и штаны до колен тут же промокли, ну и хрен с ними. Метров через триста я выбрался на нужный мне берег и запетлял по лесу дальше.

Позади завыла сирена. Ожидаемо завыла. Показалось, что не где-то далеко, а прямо у меня над ухом.

Бл*ха, как же медленно я бегу…

Я нырнул в низкую дверь заброшенного бункера и замер, переводя дыхание. Легкие полыхали синим пламенем, перед глазами во мраке плясали цветные пятна.

— Михалыч, ты живой? — спросил я.

— Ох… — едва слышно простонал он.

Я осторожно опустил его на пол.

— Сейчас, погодь, я тут как раз одежки припас, для тебя как раз сгодится, — сказал я. — Сапоги не взял, тебе они тоже были бы малы. Представляешь, два фрица, и у обоих ноги девичьи…

— Саня… Саня… А я уж думал… — Кузьма всхлипнул, потом зашелся в тяжелом утробном кашле.

— Молчи, Михалыч, — шикнул я. — И не шевелись. Надо тебя переодеть в сухое и теплое. Эх, чайку бы горячего сейчас тебе… А еще лучше — бульона наваристого. И под одеяло. Но придется пока так справляться. Придем в отряд, медичке тебя нашей отдам, она кремень-девка, живо тебя на ноги поставит.

— Спасибо тебе, Санек… — проскрипел Кузьма. — Возишься со мной… Бросил бы, дело ведь у тебя… А я может и часа не протяну.

— А ну цыц! — прикрикнул я. — Типун тебе на язык, Михалыч! Ты еще и меня переживешь, так что терпи!

Я старался быть аккуратнее, стягивая мокрую рванину с лесника. Он скрипнул зубами.

— Сломанные кости есть? — спросил я, накинув на него шинель вместо одеяла.

— Пара ребер может… — простонал он. — Один гад меня приладом приложил. Остальное так… Заживет… Спину жжет очень.

Его колотила крупная дрожь, но он начал потихоньку шевелиться. Отобрал у меня штаны и принялся, кряхтя, сам натягивать их на ноги.

Помочь ему немного пришлось, но справился он сам.

— Спасибо тебе, Саня, не бросил старика, — Кузьма снова всхлипнул. — А я уж думал… Да шут с ним, что думал. Спасибо!

Он порывисто меня обнял и теперь уже заплакал без стеснения. Да я и сам был готов разрыдаться. Благо, от радости, а не от горя.

— Михалыч, как же тебя угораздило-то, родной? — сглотнув подкативший к горлу ком, спросил я. — Ох, как же я рад, что ты живой! Я когда сторожку твою сожженой увидел, думал все, пропал ты… А тебя, получается, фрицы там в плен и взяли?

— Да нет, убег я тогда, — мотнул головой Кузьма и снова зашелся кашлем.

— Сейчас, погодь, у меня тут есть кое-что… — я метнулся к своей «горке», все еще сложенной в углу, и достал фляжку. — Глотни. Горячего нет, так хоть горячительное.

Кузьма сделал несколько глотков самогона, шумно выдохнул. Но потом задышал немного ровнее. Хотя свистели и хрипели его легкие, конечно, жутко. Воспаление легких, как пить дать.

— Нет, Саня, не там меня взяли, — сказал он. — Это сам я сглупил, когда старому знакомому доверился…

Глава 9