Красный властелин

А Михась оживился. Очень ему хотелось прикоснуться к неведомому, пусть опасному и страшному, но восхитительно-заманчивому. В университете такого днём с огнём не сыщешь, а военная служба даёт шанс. И не просто шанс – прикосновение к тайне, кроме опасности, подразумевает карьеру! И плох тот рядовой, что не примеряет мысленно накидку главного воеводы. Хотя бы старшего воеводы. Или младшего… десятника.

– На чём я остановился? – Еремей не стал развивать тему, а предпочёл вернуться к предыдущей. Ещё бы вспомнить её…

– Про пещеру, – Барабаш откинулся на спинку кресла и показал пальцем на потолок. – Вот про эту.

– А что про неё рассказывать? – хмыкнул Баргузин. – Вот вернёмся в Цитадель, оформим подписки о неразглашении…

– Не доверяешь?

– При чём здесь доверие? Конечно, доверяю. Но без подписки…

– Сволочь ты, – обиделся Матвей.

Еремей не ответил. Он встал из-за стола, сервированного к скупому на блюда обеду, и молча пошёл к выходу.

– Ты куда?

– Домой.

– Там же глорхийцы везде.

– Ну и что теперь? Не сидеть же здесь до скончания веков… Миха, и ту стреляющую штуку не забудь.

Барабаш с сожалением посмотрел на недопитое вино. Собственно, оно одно вот уже двое суток составляло партизанское меню, заменяя собой завтрак, обед и ужин. А вылезать из уютной пещеры надо, да… Очень кушать хочется! Но не глорхийцев – порядочные люди глорхов не едят.

Внезапно Еремей остановился и хлопнул себя по лбу:

– Оружие!

– Где? – старший десятник тут же позабыл про вино и подскочил с места. – Оно здесь есть?

– Немного, – виновато улыбнулся профессор. – Устаревшие образцы. Я же не знал… то есть он не знал, что так получится. Сейчас покажу, только поосторожнее.

– Учить меня будешь, – возмутился Барабаш. И замолчал, с изумлением разглядывая открывшуюся в стене нишу. – Это то самое?

Было чему удивляться, ой как было! Когда древние легенды вдруг становятся явью…

– Мне называть тебя Эрлихом? – спросил Матвей хриплым голосом.

Михась же промолчал. Зачем говорить, если словами тут не обойтись, а за выражения можно получить по шее от старших товарищей? И вообще лучше хранить благоговейную тишину – явление чуда не терпит суеты.

– Это то самое? – старший десятник повторил вопрос и, не дождавшись ответа, протянул руку.

Огромный, чуть не в человеческий рост, лук будто сам просил, чтоб на него натянули тетиву… Длинные стрелы россыпью и в колчане… Рядом меч в ножнах. Клинка не видно, но Барабаш был готов голову дать на отсечение, если это не «Синее пламя». Не врут, значит, сказки… Топор с рубином в навершии… Кажется, летописец Сансаний Шантарский называл его Дорантегом. Смешное имя для грозного оружия. И молот. С виду самый обычный молот, и если не знать, что он взят лично Эрлихом Белоглазым с ещё тёплого трупа древнего пиктийского божка Ричарда Орлиный Хвост…

– Ручонки-то попридержи! – прикрикнул Еремей. – И почему все так и норовят залапать музейные экспонаты? Для тебя, что ли, выставили?

– Но… оружие…

– Вот-вот, – непонятно с чем согласился профессор. – Нам сюда.

Стена с реликвиями повернулась вокруг своей оси, открывая проход в следующее помещение, вызвавшее всеобщий восхищённый вздох.

– Здесь тоже ничего сразу не хватайте, сам всё объясню.

Мимо стеллажей, заставленных коробками с кристаллами, Баргузин прошёл не задерживаясь, лишь бросил через плечо:

– Экспериментальные экземпляры – после взрыва на том месте даже трава не растёт лет сорок.

– А эти? – любопытный Михась ткнул пальцем во второй ряд полок. – Они как?

– Уже получше. Но если собираешься в будущем жениться и заводить детей, то… Да, в карманах их носить тоже не рекомендуется.

Лётчик шарахнулся в сторону и налетел на штабель ящиков у противоположной стены. Побледнел и осторожно поинтересовался:

– Профессор, а в них тоже? Это самое…

– То самое и есть.

Михася подбросило вверх, и даже показалось, будто он немного завис в воздухе.

– А оно лечится?

– Что?

– Это!

Еремей недоумённо посмотрел на Кочика, потом перевёл взгляд на старшего десятника:

– Матвей, наш вьюнош умом не тронулся?

– Вроде нет ещё.

– А похоже. Михась, ты чего?

– Я?

– Ну не я же? Открой, кстати, ящики. И не бойся, нет в них ничего ядовитого.

Петли на крышке даже не скрипнули, будто кто-то смазывал их не менее двух раз в год. Или в таинственной пещере время течёт иначе? Всё может быть, ведь вина давно не существующих стран не скисли, а дрова у камина до сих пор пахли смолой. Ну Еремей, ну сукин кот…

– Держи, – извлечённая профессором огнеплюйка почти ничем не отличалась от обычной армейской, разве что выглядела грубее, и раструб на конце ствола немного шире. – Разберёшься? Михась, а это тебе.

– Кристаллы обычные? – деловито поинтересовался Барабаш, с нежностью поглаживая полированное дерево приклада.

– Вот там в углу. Только… – Еремей замялся. – Только тоже немного грязные.

– В каком смысле?

– В месте попадания огнешара образуется заражённое пятно пяти шагов в поперечнике. Так что поосторожнее.

Матвей скривился, будто ему дали подержать не огнеплюйку, а ядовитую змею, и покачал головой:

– Убивать надо за такое оружие. Ладно бы в Пиктии, но мы им на своей земле пользоваться будем!