Красный властелин

– Они самые. Могу голову заложить, что высокое начальство едет, – бывший старший десятник немного помолчал и добавил: – Вот только его нам для полного счастья и не хватало, бля…

Два часа спустя Матвей Барабаш полностью осознал размеры подвалившего счастья. Настроения это не прибавило.

– У меня предписание, товарищ мастер-воевода.

– Да мне плевать на твои бумаги, старший сотник! Понимаешь – плевать! – командующий Северной армией помахал перед носом у Медведика здоровенным футляром. – У самого таких полсотни штук, одна другой грознее. Так что засунь свою цидулку в гузно и к утру возьми эту бляжью высоту. И не делай умное лицо, старший сотник!

М-да… нехорошая ситуация. Вольдемар тысячу раз проклял тот момент, когда в его голову пришла мысль воспользоваться украденными в заградотряде листами. В смысле, позаимствованными на неопределённое время. Елизар Мартин сволочь! Ну кто же хранит отрядную печать под подушкой?

– Но, товарищ мастер-воевода, не проще ли послать пару «Левиафанов»?

– Проще, – согласился командующий. – Только их на всю Родению было двести пятьдесят штук. Сейчас меньше – три десятка потеряли в наступлении. Я их что, хреном ремонтировать буду?

– Есть же…

– Ага, есть. Но северный участок фронта не является решающим, и все подкрепления мы получаем в последнюю очередь. Ты не задумывался, почему целый мастер-воевода распинается перед командиром какой-то занюханной манипулы?

– Теоретически…

– Слова-то какие умные знаешь! А дело в том, что у меня на всю армию нет ни одного пластуна. Вообще ни одного, понимаешь?

Медведик понимал прекрасно. Как осознавал и то, что его бойцы являются овеянными легендами воинами лишь на бумаге. Ну надо же так попасться, а? И ведь не откажешь тому самому Серафиму Копошиле, чей портрет собственноручно вешал на стену в родной школе и ставил в пример юным, но тупым кадетам.

Командующий истолковал молчание старшего сотника по-своему:

– Задержитесь на денёк, ничего страшного. А командиру вашей бригады я письмо напишу.

– У нас полк.

– Ой, уморил, – рассмеялся Копошила. – Развели, понимаешь, секретность. Но хорошо, раз настаиваешь, пусть будет полк, а не бригада. Только эту тайну даже последний тушканчик в степи знает.

– Ну-у-у… – Медведик постарался сохранить невозмутимость.

– Да не переживай так, старшой, с вашей подготовкой ту высоту взять… Сходите ночью, возьмёте глорхийцев в ножи да и спокойно дальше поедете.

– Там только глорхи?

– Не совсем, – признался командующий. – Жопоголовых мы бы и сами к ногтю прижали, не впервой.

– Так в чём подвох?

– Шесть драконов с наездниками.

– Эх, ё…

– Они летать не могут, побитые сильно.

– Успокоили, товарищ мастер-воевода, – покачал головой Вольдемар. – Так, может, их из нашей установки приласкать?

– Уже пробовали, бесполезно. Сразу шестеро колдунов держат постоянный щит.

– Хреново.

– А я о чём говорю? – голос командующего чуть-чуть дрогнул. – Сделай этих тварей, старшой… прошу. У меня там сын на склоне остался… насовсем.

Глава 14

Михась купался в лучах славы. Наконец-то Родения узнала своего героя и воздаёт ему заслуженные почести. И пусть основное внимание пехотинцев приходится на долю самохода и пластунского обмундирования, но всё равно приятно. Можно даже представить, что бойцы Северной армии узнали о его подвиге в небе над пиктийской столицей и с нетерпением ждут рассказов живого очевидца и непосредственного участника. А что пластуны? Ну ходят о них легенды, да и пусть ходят. Лётчики, между прочим, не менее легендарны, но более засекречены. Кому не знакомо понятие военной тайны?

И не забывать отгонять от самохода особо любопытных – пехтура и техника суть вещи несовместимые. Дай им лом, и его сломают. То ли дело военно-воздушные герои, пусть даже вынужденные временно пребывать на земле!

– Миха, пойдём к командиру, – внезапно появившийся Барабаш отвесил Михасю лёгкий подзатыльник. – Да не сопрут твою механизьму, не беспокойся.

– А вдруг? – Кочик погладил тёплый железный борт.

– Тогда начнём ноги всем выдёргивать, – Матвей обвёл мгновенно засмущавшихся пехотинцев холодным взглядом. – Или кастрируем.

Вокруг самохода как-то очень быстро обезлюдело. Видимо, никто не хотел искушать судьбу и связываться со скорбными головой пластунами. Они же, поговаривают, ночью спать не могут, если в течение дня двух-трёх пиктийских колдунов до смерти не замучают. Всей манипулой, конечно… Глорхов, тех никак не менее десятка требуется. Живодёры, однако. Достойные преемники Эрлиха Белоглазого.

– Вот и ладушки, – сам себе кивнул Барабаш и потянул Михася за рукав. – Пошевеливай крыльями, орёл.

В выделенной гостям землянке поместилась бы половина баталии, а уж обычная-то манипула… Лампа освещала хмурые лица бойцов, и даже вечно сияющая физиономия старшего сотника искажена злой гримасой. И Кочику вдруг до того стало неуютно, что сразу захотелось развернуться и бежать отсюда – ответственный за чувство опасности нерв просто заверещал… в смысле, зачесался.