Красный властелин

И в центре Алтаря Великого Замещения, рядом с каменным ложем, возникли четыре фигуры…

Встрепенувшись, приходя в себя после путешествия по изнанке мира, занимавшего для "обычной" реальности мгновения, но для сознания могущего длиться годами, адепты Триады занимали положенные места. Ум кинулся задвигать тяжелые засовы на двери, ведущей в алтарный зал. Совесть мягко, скользящим шагом двинулся проверять расположение положенных для ритуала узоров и артефактов. И только Честь, встав у изголовья ложа, "всего лишь" вытянул из ножен длинный клинок и, несколько раз полоснув воздух широкими рубящими ударами, положил его себе на плечо.

- Все готово к началу обряда, Владыка! - слова Недреманного Ока, проконтролировавшего работу Великого Хранителя, прозвучали негромко, но веско. Обычно невозмутимый внешне, Совесть не мог скрыть нервную дрожь в ожидании величайшего события в своем служении. Еще бы! Адептам Триады всего раз в жизни выпадает присутствовать при Великом Замещении. И это - в лучшем случае. Трагических случайностей, могущих прервать служение до совершения обряда, никто не отменял. Ни природа, ни, и это в особенности, враги.

В ответ Владыка ограничился легким кивком, на слова просто не оставалось сил, отнятых непростой дорогой к алтарю. "Не мальчик уже, чтобы скакать через изнанку без последствий. Хорошо, хоть концы не отдал прямо там…" - устало подумал он и начал развязывать шнурок, стягивавший мантию на груди. Небольшое усилие, и вот грубое одеяние уже лежит на полу, а медальон, еще недавно привлекавший взгляд блеском самоцветов, слепо таращится тусклыми и пустыми впадинами-глазницами, оставшимися от рассыпавшихся в прах камней.

Хранитель Ума, стоящий за левым плечом, помог Владыке снять с шеи разряженный медальон, и тут же спрятал его где-то среди складок своей просторной накидки. "Вот так, только зазевайся, тут же схватят и потащат на гнездо… заряжать…" - морщась от боли в суставах, старик выпрямился и жестом подозвал Недреманное Око.

В простоте есть своя прелесть. Если представить себе, сколько времени и людских сил потребно для разоблачения или облачения любого из окрестных владык, это просто ужас какой-то! Бессмысленная трата невосполнимых ресурсов, не говоря уже о дорогих материалах, пошедших на одеяния важных персон. А здесь, в полном соответствии с законами об "искоренении излишней и вредной роскоши", все быстро и немудрено: штаны, рубаха, короткие подштанники и подбитые медными гвоздиками высокие сандалии с закрытыми носами. Можно и одному раздеться, но проклятая слабость!

Обнажившись, Владыка стал походить на большого, изжелта-бледного четырехлапого богомола - тонкие руки и ноги, опухшие суставы, выпирающие ребра и круглая, абсолютно лысая голова с торчащими ушами. Помощники немедленно опустили глаза долу.

- Что, соколики, страшно на меня смотреть? - слова проталкивались через горло с великим трудом, словно цепляясь острыми краями, царапая и сильно раздражая. Хотелось закашляться, но… не сейчас. Не до того.

- Глаза поднимите! Все трое поднимите! И смотрите, не отворачивайтесь - вас ждет то же самое. Если, конечно, вам повезет дожить… - вполголоса ворча, Владыка опустился на отполированное каменное ложе, лег на спину и сложил руки на груди. - Начинайте!

Совесть и Ум встали в изножье, синхронно переглянулись… и запели. На одной ноте они затянули мелодию без слов, с резкими сменами ритма и, словно в ответ, странные предметы, окружавшие ложе на алтаре Великого замещения стали испускать свет. Сначала - робко, в один тонкий лучик, после - когда "песня" набрала силу, к теряющемуся во тьме потолку поднялись мощные столбы света, сливавшиеся в сплошную стену, окружившую алтарь непроницаемым кольцом. И, когда вскоре голоса поющих умолкли, потоки света не ослабели, словно продолжая прервавшуюся мелодию: скручиваясь в спирали, переплетаясь между собой, бросая яркие блики на камень стен и достигая самого потолка.

Теперь высшим адептам Триады оставалось только ждать.

Ждать и верить…

Сколько продолжалась пляска света, не помнили уже ни Ум, ни Честь, ни Совесть. Не до того им было. Жадно, до рези в глазах, боясь моргнуть лишний раз, они вглядывались в черты лица Владыки, пытаясь уловить малейшее изменение, говорящее о завершении обряда. Стремление не упустить мгновение, успеть заметить миг Замещения вытеснило из их сознаний все остальные мысли.

Недреманное Око била крупная дрожь, да такая, что не скроешь и не избавишься. Хранитель Ума тяжело дышал, крупные капли холодного пота падали с его лба на пол, глухо разбиваясь о каменную плиту. Зерцало Чести внезапно начал неудержимо зевать, широко раскрывая рот. Казалось, еще один такой зевок, и нижняя челюсть его со стуком упадет на латный воротник доспеха, вывернувшись из суставов.