Красный волк

Ун протянул ему собственное удостоверение и передал путевые бумаги Сан, потом помог ей затащить тяжелый мешок в кабину, а сам залез в тентовый кузов, к ящикам, коробкам и сверткам, и почти сразу пожалел, что не потеснил новую знакомую. На первом же повороте его метнуло к борту так сильно и неожиданно, что он чуть язык не откусил, и как будто этого было мало, сверху, прямо ему на макушку, прилетел какой-то тюк не то клеенки, не то плотной ткани. Всю поездку Ун посматривал на виды снаружи лишь мельком, и в основном только и делал, что отодвигал от себя грузы, которые грозились ненароком придавить его. Да и было ли там на что смотреть? Дорога иногда бежала через лес, иногда через проплешины полей, порой вдали мелькали столбы или какая-нибудь смотровая вышка. По пути им не встретилось ни единого поселка, промелькнула разве что лесопилка, да и та, похоже, давно заброшенная,

Когда дорога перестала петлять, а ящики перестали кататься по кузову, водитель начал тщательно собирать все выбоины на своем пути, и Ун считал их, поминая каждого раанского героя теми словами, какими поминать их, безусловно, не следовало. Он добрался уже и до охотницы Ами с красными волками, но, к счастью, не успел ввернуть к ее имени ругательство-другое. Грузовик остановился так же резко, как и ехал. Мотор заткнулся, и мир вокруг наполнился приглушенной мешаниной звуков. Ун не спрыгнул, но почти вывалился из кузова, обернулся и замер.

Он помнил зверинец из своего детства, пусть время уже и затерло мелочи, и думал, что и теперь увидит нечто подобное, но серая стена, перед которой они оказались, была как будто бескрайней. За ней можно было поместить не стадион, и не два, но целый поселок, или даже небольшой городок.

Ун вдруг вспомнил огромную фигуру, склонившуюся над ним, и боль в ухе, и дикую рычащую макаку, извивающуюся на земле и готовую броситься...

«Сколько же там этих тварей?»

– Ун, вы идете? – Сан уже выбралась из кабины, и обошла грузовик. Он моргнул, посмотрел на нее, заметив в желтых глазах легкое любопытство, прокашлялся и сделал вид, что поправляет воротник рубашки,

– Да.

Вместе они дошли до бетонного забора, окружавшего казармы корпуса безопасности и казавшегося мелкой оградкой на фоне исполинской стены зверинца. У ворот стоял дежурный, загоревший так сильно, что пятен было почти не видно. Он разговаривал о чем-то с их шофером, который дорвался до спичек и теперь жадно дымил сигаретой. По уставу дежурному полагалась винтовка, но она отдыхала в теньке, подпирая собой дверь пропускного пункта. Еще по уставу дежурному полагалось сразу проверить документа новоприбывших, но от Уна он лишь отмахнулся.

– Стой ты и жди спокойно, сейчас тебя проводят, – потом он заметил Сан и заулыбался, – и вас тоже, разумеется, добрая госпожа. А что вы...

Договорить дежурный не успел. Боковая калитка справа от грузовых ворот распахнулась, из нее вышел очень молодой и очень довольный рядовой. Он подошел к Сан и Уну быстрым шагом, едва-едва не переходя на бег и отчаянно давя из себя суровость.

– Рядовой Лад! – отрывисто представился он и попытался рявкнуть: – Документы!

Попытаться-то попыталась, да только вышло из этого, скорее, тявканье, но мальчик все равно хмурился изо всех сил, так что даже пятно на лбу растянулось.

Ун отдал ему удостоверение, раздумывая, из какой же дыры должен был вылезти паренек, чтобы попасть вот в эту дыру и быть при этом таким счастливым. Он, наверное, только-только закончил школу и больше нигде не учился. Глаза его казались слишком большими, как у олененка, руки и ноги были тонкими и длинными, и серая форма корпуса не делала фигуру рядового Лада внушительнее, наоборот, скрадывала ее еще сильнее.

– Ха, – пробормотал мальчишка, – и правда Ун... надо же...

– А что?

– Да ничего... Идите за мной, – он небрежно, явно подражая дежурному или кому-то из старших товарищей, вернул им бумаги, но потом спохватился и, искрясь вежливостью, предложил Сан понести ее мешок, на что она согласилась, и придержал перед ней калитку, без умолка что-то тараторя.

Ун почему-то снова вспомнил о госпоже Дите, но в этот раз возникшее чувство было странно неприятным, мальчишка ему кого-то отдаленно напомнил. Но кого именно он понять не успел – все внимание его захватила деревня, оказавшаяся за забором. Ни о каких казармах, ни о каком военном порядке здесь и речи не было. Лад вел их между разномастными, раскиданными как будто случайно домами и указывал то на один, то на другой:

– Там у нас кухня и столовая, там склады... А вон там госпиталь.

Ун посмотрел на тесный сарай с ржавой крышей и подумал, что во время полевых учений, еще в бытность его курсантом, фельдшерские пункты их, располагавшиеся в палатках, были больше этого убожества.

– Вон там у нас жилые улицы...

Раанов на этих жилых улицах было как-то не видно. Да и вообще для такого огромного зверинца – Ун снова с ужасом посмотрел на высокую серую стену, угрюмо высившуюся по правую руку от них – солдат здесь было как-то маловато. И этот проклятый, немного душащий запах, который приносил ветер...