Красный волк. Проклятый остров

– Завтра… – эхом отозвался Льенар, кивнул и вышел прочь, едва держась, чтобы не броситься бегом вниз по лестнице. Очутившись под тёмным небом, он вдохнул холодный воздух полной грудью и отчего-то засмеялся, закрыв лицо руками.

Невидимый в тени стены отец Лиам в ужасе закрыл рот рукой.

Льенар не стал таиться и прошёл в свои покои не через тайный ход. Караул брякнул доспехами и распахнул двери. В трапезной его поджидал Морис.

– Чего не спишь? – бросил король, проходя мимо него к дверям спальни.

– Был у него? – Морис поднялся и пошёл за другом, – Почему один? Рискуешь!

– Нисколько! – весело ответил Льенар, на ходу снимая камзол, – Теперь у нас есть с ним договор.

– Сделка с нечистым? – хмыкнул Хранитель, – И какова цена? Твоя душа? Или, может, и моя заодно? Или Фортресс?

– Прекрати! – Льенар упал на постель, – Цена – его покой.

– Ладно! А что за услуга?

– Скажи мне, Морис! – король приподнялся на локтях, – Кто распоряжался подготовкой комнаты для М… Серого?

– Почём мне знать? Я распорядился монахам. А уж дальше… Не моего ума дело. У меня хлопот поважнее, – и он провёл пальцем по горлу.

– Как именно ты распорядился? – прищурился король, – Помоги мне с сапогами, – он вытянул ногу.

Морис покосился на сапог, но тут же принялся его стаскивать:

– Я сказал… Не помню, кто был из монахов… Но я сказал: «Подготовьте для Серого комнаты в северной башне».

– Всё?

– Всё! – Морис держал в руках снятый сапог, – Да что не так-то?

– Зная, каким ты можешь быть коварным и циничным, можно предположить, что это твоё распоряжение. Или монахи от неприязни устроили. Или плотники.

– Я не пойму, что не так? Что устроили? – Морис принялся стаскивать второй сапог.

– Это не кровать. Это ящик для картошки.

По лицу Мориса пробежала короткая усмешка.

– Неужели нельзя было поставить готовую кровать? Зачем надо было из досок колотить чёр-те что? А?!

Льенар встал с постели и принялся ходить по комнате, всё больше возбуждаясь, пока не перешёл почти на крик:

– Вместо кровати – гроб. Постели не дали. Пол голый… Что, ковры кончились? Вместо еды помои! Кто носит ему еду?

– Мальчики с кухни.

– Морис! Я не хочу искать виновных. Знаешь что? Я всю эту вину возьму на себя!

Льенар подошёл к другу вплотную и посмотрел ему в глаза.

– Я лично! Лично! Прослежу за выполнением моего приказа! Покои Серого привести в порядок! Всё лучшее ему! Постель, еду, одежду! Завтра перед закатом я поднимусь к нему и проверю! Если увижу, что меня ослушались – полетят головы! – Король вырвал сапог из рук Хранителя.

– Будет исполнено, Ваше Величество! – Морис поклонился, и в его поклоне не было издёвки, – Могу я идти?

– Да! – крикнул Льенар.

Морис поклонился ещё раз и вышел из спальни, аккуратно закрыв за собой дверь. Он не пошёл к себе, а направился в штаб братства. Монахи у дверей приветствовали его и пропустили внутрь. Лиам молился на коленях перед миниатюрным алтарём.

Морис коротко приложил руки к губам и сел за стол. С минуту он молча ждал, играя желваками и глядя перед собой. Потом схватил со стола бутыль, налил себе полную чашу, выпил, не отрываясь, до дна и снова налил. Монах, стоявший в углу, вышел через заднюю дверь и вернулся с жареной куропаткой на блюде. Он молча поставил закуску перед Хранителем и вышел из штаба. Морис с отвращением отодвинул куропатку и снова выпил.

Кряхтя, Веко Ока поднялся с колен и, сев рядом с Морисом плечом к плечу, подвинул ему свою чашу. Хранитель налил, и они выпили, не чокаясь.

– Когда я был ребёнком и жил ещё в Эсборе, – вдруг начал Лиам, – Я нашёл в лесу волчье логово. Там был всего один волчонок. Ну, ты знаешь, такой уже… подросток. Не беспомощный. Но очень слабый. Не могу сказать, что мне стало его жалко… Мне просто стало интересно, смогу ли я его приручить. И я взял его домой, принёс на руках. Пока нёс, он все норовил лизнуть меня в лицо. А я хохотал. И, знаешь, я чувствовал, как его сердце билось у меня под ладонью. Часто так: тук-тук-тук! Я знал, что отец не разрешит держать дома волка. Но всё равно нёс. Отец, скорее всего, прибил бы его. На что я надеялся?! – Лиам взял в руку чашу. – Налей ещё.

Морис налил Веку и себе, а когда они выпили, Лиам продолжил рассказ:

– Вот. Но отец ушёл в море. Он ходил не на утлой лодочке. У них с тремя братьями была отличная шаланда, и они уходили на неделю. Как раз тем утром они отчалили. У меня была целая неделя, и я старался не думать, что будет потом. Мать только лишь пожала плечами, и я отнёс волчонка в сарай. Я напоил его молоком, принёс вяленой рыбы, устроил подстилку. А наутро мать позвала меня. Все цыплята, штук двадцать, наверное, были передушены.

Морис посмотрел на Веко и вздохнул. Он уже понял, к чему тот клонит.

– Мой волчонок порезвился ночью на славу.

Лиам взглянул в глаза Хранителю, в уголках глаз его блестели слёзы.

– И что ты сделал?

– Я? – Лиам уставился в стол, – Взял мешок. Вытер им сопли. Усадил в него волчонка. Завязал верёвкой и отнёс на пирс.

– Оставил на пирсе?

Лиам покачал головой.

– Утопил?