Красный замок

– Я тоже их подметил, мистер Холмс. – Лестрейд оскалился в мою сторону, как хорек. – Похоже, что бутыль можно было использовать как дубинку, хотя бедняжка получила только резаную рану. Поэтому я спросил у него про сосуд через переводчика, и тот поведал, что у мужчин из деревни задержанного есть обычай собираться в лесу и бить горлышком кувшина о ствол дерева, пока сургучная пробка не отлетит, – тогда начинается попойка. Вот отсюда и эти обломки.

Холмс отставил от себя бутыль на центр стола, как кот, уставший забавляться с дохлой мышью:

– Россия – страна невероятных масштабов, населенная дремучими крестьянами со своими обычаями. Я понимаю, что нелегкий жребий превращает их в чудовищных пьяниц, особенно налегающих на крепкий самогон. Неудивительно, что напиток в бутыли представлял собой это варево, распространенное на территории их страны, но здесь встречающееся крайне редко.

– Учитывая состояние преступника на момент задержания, могу лишь надеяться, что у нас напиток не получит распространения, – самодовольно вставил Лестрейд.

Мой друг кивнул и поднялся.

– Как, мистер Холмс, разве вы не желаете сами встретиться с ним? Он уже протрезвел, и переводчика мы не отпускали, – принялся увещевать его Лестрейд.

Однако сыщик остался непреклонен:

– Очень мило и предусмотрительно с вашей стороны, инспектор, но в допросе нет необходимости. Несомненно, Дурманов напал на женщину, которую мы нашли, что вы и сами могли бы доказать, если бы ваши сослуживцы не затоптали на земле вокруг тела все отпечатки ботинок с дырой под большим пальцем. Могу предложить вам осмотреть подошву обуви Дурманова, но это только докажет мою правоту. Что ж, я все равно не спущу с него глаз.

– Но мистер Холмс! Он же может оказаться Потрошителем! Разве вы не хотите расследовать это дело?

– Нет. Он полностью ваш, рад вам сообщить. Счастливо оставаться.

Нечасто мне доводилось удивляться непредсказуемым подходам друга к раскрытию преступлений не меньше инспектора Лестрейда.

Наконец мне удалось прийти в себя и встать со стула. Кивнув на прощание потрясенному инспектору, я поспешил вслед за Холмсом.

Глава пятнадцатая Шоу «Дикий Восток»

В конце XIX века неистовые мадьярские всадники перевалили через Карпаты.

Томас Раймер, немецко-венгерский историк

Из дневника

Впервые я увидела всадников из окна трясущегося вагона поезда где-то между Франкфуртом и Веной.

Они приближались к железной дороге по довольно широкой дуге, но вскоре уже скакали рядом с составом. Ленты на поводьях и седлах лошадей переливались всеми цветами радуги. Не менее яркими были длинные рукава и шаровары всадников.

– Теперь понятно, зачем полковник Коди набирает для своего шоу наездников со всего мира, – заметила я, прижавшись носом к оконному стеклу. – Кто эти дикие люди?

– Мадьяры, – сказала Ирен, подавшись вперед, чтобы рассмотреть всадников. – Двоюродные братья и смертельные враги турок и гуннов. Сотнями лет копыта их коней вспахивают поля битв.

Ее голос звучал волнующе мелодраматично, как в нескончаемой сцене смерти Сары Бернар на сцене. Рассуждения в духе Брэма Стокера: если актерский состав больше сотни человек, а постановка стоит тысячи – это театр, даже если все происходит на самом деле. Особенно если все происходит на самом деле.

– Так поступают бандиты, – у меня перехватило дыхание, когда я плюхнулась на сиденье, чтобы вытащить дневник и начать строчить карандашом заметки, – на американском Западе. Они догоняют и останавливают поезд, а потом грабят пассажиров.

– Бандиты орудуют во всем мире. – Ирен полезла в боковой кармашек платья-сюрприза, где лежал маленький черный пистолет, которого у прежней владелицы платья, трусихи Нелл, и быть не могло. – Мы же едем в горную страну, где цивилизация ослабляет свою хватку и верх берут традиции.

– Эти люди действительно собираются остановить поезд и ограбить нас?

Ирен покачала головой:

– Я так не думаю. Это представление. Они просто отвлекают нас.

– Отвлекают от чего?

– Смотри и увидишь, – сказала она с вызывающей раздражение улыбкой.

Не то чтобы меня разозлила именно улыбка – скорее, сам факт, что примадонна улыбается в такую непростую минуту. Но я понимала: несмотря на извлеченный из кармана пистолет, Ирен не боится, как не испугалась бы даже самого Билли Кида[42], появись он сейчас в нашем вагоне.

Тогда и мне страшиться нечего!

Состав не только не затормозил, но сделал рывок и пустил из трубы мощную струю пара, как норовистый скакун.

Вскоре в коридоре послышался стук каблуков. Он затих прямо у нашей двери.

Через матовое стекло на нас уставилось чье-то свирепое усатое лицо.

Внезапно дверь широко распахнулась, и в наше купе ворвался человек в причудливых сапогах на высоком каблуке и в военной форме, расшитой золотом.

Он резко подскочил к окну и уперся в него длинным стволом позолоченного в тон униформе пистолета.