Красота – это горе

Тот, что был занят делом, тут же с мерзким чавканьем вынул член и бросился прочь без оглядки, с лицом, посеревшим, как заплесневелый хлеб, а следом трое его дружков. А девушка так и осталась лежать навзничь на безногом столе, голая, в забытьи. Завернув девушку в свою рубаху, отнес ее Кливон к себе в хижину. Положил на старый продавленный топчан, служивший ему постелью, окинул ее взглядом, а сам улегся на стопку газет и уснул.

Когда он проснулся, уже стемнело; девушка сидела на топчане, обняв колени и дрожа от холода. Рубашка едва прикрывала ей плечи. Кливон дал ей кукурузной каши прямо из горшка – заветрившиеся остатки завтрака, – и девушка набросилась на еду. Кливон сидел рядом и наблюдал за ней с пристальным вниманием, как ребенок. Девушка ела, будто не замечая его. Посмотреть на нее – и не скажешь, что совсем недавно она пережила ужас; а может, она успела забыть, что с ней случилось. Теперь Кливон заметил, что волосы у нее мягкие как шелк, глаза пронзительные, точеный носик, а губы тонкие.

– Как тебя зовут? – спросил он.

Девушка не ответила, лишь молча задвинула пустой горшок под топчан и выпрямилась, глядя на Кливона застенчиво, словно юная девственница. Рука ее коснулась руки Кливона с нежностью, влюбленно. Кливон вздрогнул, и не успел он сообразить, что происходит, как девушка кинулась к нему, повалила на топчан, стиснула в объятиях и набросилась на него с жаркими поцелуями. Кливон сначала яростно отбивался, но вдруг застыл в нерешительности, подняв руки, будто перед расстрельной командой. А когда девушка стянула с него рубашку и прильнула к его груди маленькими крепкими грудками, волшебное тепло накрыло его. Вновь жадно заструилась по жилам горячая кровь, стал он отвечать на объятия и поцелуи, снял брюки.

В любви девушка оказалась ненасытной – и в голову не придет, что ее жестоко изнасиловали пятеро. Кливон и сам забыл о том, что случилось; крепко обняв девушку, положил ее на топчан, сам оказавшись сверху, и жар исходил от их нагих тел. На узком ложе любили они друг друга страстно, вздрагивая, кренясь и раскачиваясь, словно лодка в шторм.

После любви Кливон вдруг вспомнил, что не знает, кто эта девушка, а девушка не знает, кто он. Так и лежали они на топчане в обнимку, без сил. Кливон снова спросил: “Как тебя зовут?” Но и в этот раз девушка не ответила, лишь улыбнулась, пробормотала что-то бессвязное, точно в бреду, и, закрыв глаза, сладко заснула, тихонько посапывая.

– Это Иса Бетина, – рассказал вскоре Кливону один нищий, – все ее так зовут.

– Откуда она взялась?

– Ее подобрали неделю назад у дороги и с тех пор насиловали скопом почти каждый день, пока ты одного не прикончил, – продолжал бродяга. – У нее с головой не все в порядке.

Так вот оно что! И представить страшно, что сказали бы его друзья, узнай они, что он связался с дурочкой. Но наперекор рассудку, повинуясь неясному порыву, первым делом повел он девушку к морю и отмыл хорошенько, приодел в вещи, украденные у матери с бельевой веревки. И стали они жить в его картонной лачуге со старым топчаном – на нем кололи камнем грецкие орехи, на нем спали и любили друг друга подле печки, грубо сложенной из кирпичей, с одним-единственным горшком. Что сталось с ее обидчиками, они так и не узнали, хоть первое время Кливон и опасался, как бы те не пришли мстить. Но с тех пор как Иса Бетина поселилась у Кливона, все открыто признали их парой и никто больше не смел ее обидеть.

Кливон уже не помнил, из-за чего сделался бродягой. Он больше не искал обездоленных, не изводил себя попытками забыть малютку Аламанду – теперь он понял, что нет лучше средства от неразделенной любви, чем новая любовь. А беспорядочная жизнь – полуголодная, полубездомная – вовсе не делала его несчастным, а была ему по душе. Вновь познал он радости цветущей любви, и все благодаря Исе Бетине, отвечавшей на его страсть с тем же жаром, и оба забывали, в каком убожестве живут. В любовной горячке никто бы не догадался, что Иса Бетина дурочка. А Кливон, пусть и не знал, кто она и откуда, пообещал ей: “Когда-нибудь женюсь на тебе”. Дни они проводили в праздности – ласкали друг друга сутками, с перерывами на еду и сон. Ложем любви служил им старый топчан, и их ночные стоны пробуждали и возбуждали соседей. Все им завидовали, но понимали, у юной парочки медовый месяц, – и так продолжалось неделя за неделей.

Однажды ночью, в разгар их ласк, выползла из-за кучи мусора змея и укусила Ису Бетину в большой палец ноги. В пылу страсти девушка даже не вскрикнула, пока оба не достигли небывалого пика наслаждения. А после настал конец их безоблачному счастью. Излив семя, повалился Кливон на топчан и услышал стон девушки. Он решил, что она не насытилась любовью, но сразу все понял, увидев, как на глазах синеет ее нога. Время было упущено – Ису Бетину укусила кобра, девушка умерла, и на ее нагом теле еще блестел любовный пот.