Красота - страшная сила

— Знаешь, я хотел остаться здесь до воскресенья, чтобы разобраться со своим барахлом. Но лучше мне уехать прямо сейчас, — пробормотал он, вертя в руках пустую банку из-под пива и самокрутку. — Извини, я вел себя как дурак. Вот… — Он вынул пятьдесят фунтов из бумажника и бросил на ковер рядом со мной, — это за рассыпанный кокаин. Извини, мне не нужно было лезть не в свое дело, и я не имел никакого права выбрасывать твой наркотик.

— Адам! — Я с трудом поднялась на ноги и пыталась сунуть ему обратно деньги. — Останься, прошу тебя. Нам нужно поговорить.

— О чем? — Его голубые глаза вспыхнули. — Может, ты собираешься признаться, что все это время тоже тайно испытывала ко мне страсть?

— Нет, но…

— Но тогда о чем говорить? — Он покачал головой. — Послушай, я парень гордый, и мне стыдно, что я только что сам выставил себя полным идиотом. Так уж, пожалуйста, позволь мне спокойно уйти, чтобы я сохранил хоть капельку достоинства, хорошо?

Я кивнула головой, глотая слезы, и Адам начал спускаться по винтовой лестнице. Он остановился на полпути, голова его оказалась наравне с моими лодыжками.

— Я сказал тебе правду о наркотиках, да и о Рики тоже. Они погубят тебя, Лора. И я рад, что не увижу этого.

Моя психика все более и более становилась неуправляемой. Без наркотиков мне было трудно с этим справиться. Так что пока Адам гремел и шумел, упаковывая свои пожитки в комнате на нижнем этаже, я позвонила Сноумэну и попросила его навестить меня. Он пообещал, что заедет через час. Следующие сорок пять минут я провела в метаниях по гостиной. Я без устали грызла свои ногти (накладные, так что я жевала пластик) и каждые десять секунд кидалась к окну в надежде увидеть приближавшегося наркоторговца. Адам слишком растревожил мою бедную голову, и мне необходимо было срочно расслабиться и забыться.

— Лора, — раздался наконец голос Адама. — Я уезжаю. Спасибо тебе за все — за работу, за комнату и остальное. Гогси зайдет завтра починить трубу в нижнем туалете, и на этом наша работа закончена Я перешлю счет Кэти. Счастливо.

Похоже, он отрепетировал свою прощальную речь, пока собирал вещи, и решил держаться подчеркнуто по-деловому. После той бурной сцены, которая только что разыгралась между нами, это выглядело нелепо. Я не могла позволить ему уйти таким образом. Я стремительно сбежала с лестницы и успела схватить его за руку как раз в тот момент, когда Адам собирался закрыть за собой дверь. Он не повернулся ко мне, чтобы я не видела его лица, и лишь пробормотал: «Пусти меня, Лора», вырывая свою руку. Я, наконец, поняла, что он уходил навсегда, и мне отчаянно захотелось, чтобы он остался, но не как возлюбленный, а как единственный преданный мне друг.

— Пожалуйста, не уходи, — умоляла я его. — Адам, вернись, пожалуйста.

Он стоял в дверях, повернувшись ко мне спиной. Снаружи было темно и сыро. Разгулявшийся ветер ворвался в дом, и сразу стало холодно.

— Я не могу отпустить тебя, — в отчаянии бормотала я. — Кроме тебя у меня никого не осталось. Не оставляй меня одну в этом огромном дурацком доме. Адам, пожалуйста, мне страшно…

Медленно, очень медленно он повернулся ко мне. Сердце мое сжалось. У этого большого, крепкого и всегда жизнерадостного парня ручьем текли слезы, в глазах застыло такое невыносимое страдание, что я с болью отвела глаза. Всем своим видом Адам будто говорил: «Посмотри, что ты со мной сделала, Лора». Я отпустила его руку, чувствуя себя испорченной, гадкой эгоисткой.

— Извини, Адам, — тихо проговорила я, — мне действительно очень жаль, что так все получилось. Но я не заставляла тебя влюбляться в меня.

Он молча ушел. Я стояла в дверях и слушала, как фургон «Шотландской армии» закашлялся, потом бодро загудел, пробудившись, и исчез в темноте ночи. Тогда я закрыла дверь и села на пол, прислонившись к ней спиной. Я беспрерывно рыдала до тех пор, пока не приехал Сноумэн. Карманы его были полны пакетиков с химической радостью.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Парикмахер года женится на своем любовнике-гее

В ту субботу Грэхем и Даниэль поженились. Они пригласили всех на свадебную церемонию, которую провел нелепо выряженный «викарий» (он нацепил ярко-розовый собачий ошейник). Действо проходило на небольшом катере, медленно поднимавшемся по Темзе. На женихах были белые костюмы в стиле Траволты, из эпохи «оставшихся в живых», черные рубашки с расстегнутыми воротничками, огромные лацканы и до нелепости узкие брюки с широкими клешами. Джордж, Майкл и Элтон играли роль друзей жениха, а может, подружек невесты, в общем предполагалось, что это смешно. На каждой дворняжке красовался ярко-розовый ошейник из гофрированной кожи. Они очаровывали всех своими пушистыми безупречными прическами. Я ждала этого мероприятия с таким же радостным нетерпением, как шестилетняя девочка ждет Рождества. С тех пор как умерла Люси, все стало для меня унылым и серым. Больше чем кому бы то ни было мне требовалось окунуться в эту нелепую веселость, так что праздник пришелся как нельзя кстати.