Красотка

– Она самая, точно. – Я кивнула и потянулась своим стаканом с компотом к Наткиному, чтобы звонко чокнуться: – Так выпьем же за эту славную девушку, потому что она за пять минут наставила нашу Сашку на путь истинный! Представь, внушила ей, что щеки-персики – ее изюминка, красота должна быть естественной, а те, кто делает пластические операции не по необходимости, а лишь из желания мгновенно похорошеть, – отсталые личности, которые совершенно не в курсе модных трендов.

– Гм, – задумчиво кашлянула Натка. – Выходит, я тоже отсталая?

Я выразительно промолчала.

– Ма-ам! – в кухню снова заглянула Сашка. – Ты бы уже вернула домой интернет, а? Мне очень нужно. Мы с подругой, она звезда кино, хотим на пару завести блог о моде и красоте.

– Это с Гривцовой, что ли? – прикинулась веником я.

– Да ну, прям, с Гривцовой! Что она в этом понимает? – Сашка пренебрежительно фыркнула и утопала к себе.

Улыбаясь, я зажмурилась и прислушалась: трах-бабах, тарарах! – с грохотом упал и разбился вдребезги авторитет Анфисы Гривцовой. Мысленно я распинала по углам его обломки, открыла глаза и спросила:

– А нет ли у нас чего-нибудь на сладкое? Натка дала мне кусок кекса, и я слопала его с аппетитом и полной уверенностью в том, что естественную красоту и душевное здоровье вкусный десерт не испортит…

Ничто не вечно под луной, но мало что так изменчиво, как линия поведения ответчика на этом публичном судебном процессе.

В начале слушаний на обязательный вопрос, нужна ли сторонам помощь суда для получения каких-либо доказательств, адвокаты Сушкиной ответили отказом и многозначительными улыбками в значении: «Спасибо, не надо, у нас все есть, мы со своим пришли». А сегодня лидер группы Максим Трубач с неподдельным трагизмом в роскошном голосе воззвал ко мне с просьбой немедленно, вот прямо сей же час, затребовать у истца – клиники «Эстет Идеаль» – книгу жалоб и предложений. Срочность запроса прямо не обоснована, но, судя по тону адвоката, это вопрос жизни и смерти, никак иначе.

– Сейчас будет, – пожав плечами, отвечает на мой вопросительный взгляд Андрей Андреевич Макаров.

– Сейчас – это как скоро? – настойчиво уточняет Трубач.

Он так явно обеспокоен, словно у нас тут не судебный, а родильный зал, а книга жалоб и предложений – королева на сносях. И от того, насколько мы все будем оперативны, зависит рождение наследника престола.

– С учетом пробок – минут через сорок пять, – взглянув на часы, отвечает юрист.

И не удерживается от шпильки:

– Хотя, если у адвокатов ответчицы есть возможность использовать для доставки санитарный вертолет…

Видимо, не у меня одной срочный запрос документа проассоциировался с вызовом неотложки.

В зале хихикают, но Максим Акела Трубач по-прежнему показательно озабочен. Виртуозно играя голосом, он обращается ко мне с просьбой принять меры к тому, чтобы суду была предоставлена актуальная книга жалоб и предложений с записями по сегодняшний день включительно.

– Я, разумеется, далек от мысли, что в клинике «Эстет Идеаль» эту книгу могут подменить, – говорит он таким тоном, что всем становится понятно: именно этого он чрезвычайно трагично боится. – Однако я допускаю возможность случайной ошибки, от коей и предупреждаю…

Далее следует напоминание о том, как именно следует произвести изъятие книги жалоб, чтобы она приобрела статус заверенного доказательства, и сообщается, что нотариус и представитель ответчика уже ожидают в холле клиники «Эстет Идеаль». И хорошо бы, представитель районной прокуратуры, который участвует в заседании, помог обеспечить законность и объективность…

Теперь выход прокурора Никиты Говорова! И он величаво переглядывается с присутствующим тут же представителем истца, делает телефонный звонок и кивает.

– Изымайте, – говорит Трубачу Говоров. – Не возражаю.

Тот, видимо, передает команду дальше телепатически, так как никакими средствами связи не пользуется.

Затребованную книгу жалоб, уже в статусе нотариально заверенного документа, привозят через полчаса. Судя по тому, что у курьера под мышкой мотоциклетный шлем, к доставке привлекли гонщика.

– Очень оперативно, – отмечаю я, с интересом ожидая продолжения.

Им становится миниатюра «Пророк и божественные скрижали».

Максим Трубач благоговейно принимает книгу откровений пациентов клиники. Почтительно и бережно открывает ее, вглядывается в написанное на одной странице, потом на другой, на третьей… Поднимает глаза, потрясенно оглядывает зал и улыбается печально и мудро: «Я знал, – читается на его скорбном лике. – Я не ошибся!»

– И что же там? – не выдерживаю я.

– Отзывы прооперированных пациентов клиники, – со вздохом отвечает адвокат. – С вашего разрешения, я зачитаю…

И он читает, но не все подряд, а быстро перелистывая ненужные ему страницы, словно уже знает, где помещаются тексты, достойные того, чтобы их озвучили. Наверное, тот представитель Сушкиной, который дожидался в клинике команды на изъятие документа, заранее ознакомился с текстами и снабдил адвоката подробными инструкциями.

– Ваша книга находится в доступном месте? – спрашиваю я у представителя клиники «Эстет Идеаль».