Красотка

– Разумеется, как положено по закону, – отвечает Макаров с некоторым недоумением. – Уголок потребителя расположен в холле, книга жалоб и предложений помещается в кармашке на стенде…

– А ручка? – перебиваю я.

– Конечно, там всегда есть и ручка! Вы же не думаете, что мы стали бы препятствовать пациентам делать записи в книге жалоб, пряча от них ручку?!

– Ни в коем случае. – Я прошу передать мне упомянутую книгу и читаю самую свежую запись.

А она ругательная! Так-так-так…

Некая Анна Ивановна Першина крайне недовольна работой косметолога, проводившего сеанс мезотерапии. Крупными буквами, размер которых выражает степень ее негодования, Анна Ивановна написала, что специалист был грубым, уколы болезненными, а препарат сомнительным – початый флакон доктор извлек из кармана. Наверняка это был фальсификат подпольного производства.

Я читаю написанное Першиной вслух.

– Этого просто не может быть! – не выдерживает представитель клиники юрист Макаров. – Мы применяем только качественные сертифицированные препараты и строжайшим образом контролируем их использование!

– Скажите еще, что эта Анна Ивановна Першина не является вашей пациенткой! Может, она просто с улицы зашла и сделала запись в книге жалоб? – Толстяк Егор Врунов недоверчиво фыркает – громко, как кит.

– Этого тоже никак не может быть, – теряется представитель клиники. – У нас в холле охранник и видеонаблюдение, посторонний человек не остался бы без внимания…

– Кажется, вы слишком хорошего мнения о порядках в вашей хваленой клинике, – сочувственно говорит адвокат Трубач и меняет собеседника, обращаясь уже ко мне. – Сторона ответчика просит суд затребовать список пациентов «Эстет Идеаль» и проверить его на соответствие жалобам в книге. Нужно убедиться, что люди, которые сделали записи, действительно обращались в клинику за услугами, качеством которых они остались недовольны.

Это резонно, я соглашаюсь и объявляю перерыв.

Представитель «Эстет Идеаль» заверяет суд, что затребованная информация будет предоставлена незамедлительно, но вряд ли у двери клиники ожидает на низком старте еще один мотогонщик, так что у всех присутствующих есть время отдохнуть.

Я это делаю в своем кабинете. Бесценный Дима в очередной раз безоговорочно победил кофемашину, и я пью американо в прикуску с книгой жалоб.

Если вникнуть, это весьма занятное чтиво.

Негативных отзывов в общей массе записей немного, только четыре, и все они оставлены женщинами.

Пожалуй, тут удивляться нечему, ведь дам среди пациентов клиники намного больше, чем джентльменов. К тому же недовольные мужчины, как правило, не выясняют отношения заочно. И не оставляют письменных следов, то есть жалоб. Они идут к кому надо и адресно высказывают свои претензии в понятных обеим сторонам выражениях. Швыряют перчатку, обнажают шпагу или попросту пускают в ход кулаки… Короче, письменная жалоба – это скорее женский стиль, я думаю. Впрочем, я – не психолог.

А жаль.

Потому что есть ощущение, что всем дамам, оставившим негативные отзывы, не мешало бы посетить другую клинику – психиатрическую.

Возьмем, к примеру, жалобу некой Вероники Павловны Трофимовой. Прежде чем, собственно, пожаловаться, она довольно долго, обстоятельно и благожелательно пишет о сервисе и отношении лично к ней персонала, и вдруг после умилительной фразы: «Такую вкусную творожную запеканку я в последний раз ела в детстве, у бабушки» – вдруг буквально взрывается гневным: «Отвратительное заведение, и доктора хуже некуда!» Почему так внезапно? Я бы поняла, если бы дама на протяжении двух предыдущих абзацев текста повышала градус, накручивая себя, как это делают бойцы перед поединком. Но – нет, все было тихо, мирно, прилично и даже благостно, и вдруг такой откровенно враждебный выпад. Неуместный, как репей вместо бантика на хвосте ухоженной собачки.

Похожая картина с отзывом Александры Игоревны Прониной: эмоций много, логики – ни капли. Сначала Александра Игоревна в классическом канцелярском стиле сухо благодарит всю клинику и лично профессора Васильева «за проделанную работу и успешное выполнение поставленной задачи», а потом вдруг пишет: «На самом деле, все очень плохо, не могу смотреть на себя в зеркало, меня просто изуродовали» – и ставит после этого неожиданного заявления сразу три восклицательных знака.

А есть еще отзыв Сусанны Гариковны Татулян. Та с пылом, свойственным уроженцам Кавказа, пишет: «Профессор Васильев – великий мастер, гений, кудесник, отец родной, я как заново родилась!» И тут же резко меняет плюс на минус, продолжая: «Теперь я просто уродина, лучше бы умерла от вашего жуткого наркоза!»

Может быть, всему виной весна – сезон обострения психических заболеваний? Может, у всех этих дам шизофрения? Классическое раздвоение личности? Одна из двух сущностей начинает «за здравие», вторая заканчивает «за упокой»… Я вот и сама недавно раздваивалась, даже расчетверялась!

Можно было бы предположить, что концовки отзывов писал какой-то другой человек, но я ведь ясно вижу, что своеобразный почерк каждого из авторов на протяжении всего текста не меняется.

Так как же это понимать?