Красотка на все руки

Нет, никаких имен Валя не называл. И дома тоже не задержался. Он быстро переоделся. Смыл с себя кровь из многочисленных порезов после аварии. Бросил свой разбитый «Мерседес» там же у ворот, в один из столбов которого врезался, и умчался прочь.

— Уже на моем фургончике!

— А вы пробовали ему звонить?

Оказалось, что пробовали. Но Валя на звонки сначала не отвечал. А потом просто отключил трубку.

— М-да-а-а, — протянул следователь, дослушав рассказ до конца. — Дела у вас творятся! Это же просто ни в какие ворота не лезет.

Некоторое время он молчал, переваривая полученную информацию. А потом вытащил свой знаменитый и уже порядком исчерканный блокнотик и принялся выяснять у Кеши номер его грузовичка и все прочие отличительные приметы. Их оказалось много. И Кеша добросовестно перечислил все, включая и прыгающую через барьер овчарку на кузове.

— Отлично! — произнес следователь, закончив допрос, и захлопнул свой блокнотик. — Объявляем вашего Валю в розыск.

Все тут же загомонили:

— Как? Зачем?

— Как подозреваемого в совершении особо опасного преступления.

Тетя Женя судорожно вскрикнула. Прижала к груди руки и встала. Наверное, она хотела что-то возразить следователю. Защитить сына. Она даже начала говорить. Но уже на первом слоге ее дыхание прервалось, глаза закатились, а сама она стала тихо оседать на пол.

На помощь ей кинулись Михаил и Кеша. Причем Михаил ревниво отталкивал желающего помочь Кешу. И бормотал разную ласковую чепуху. Раньше подруги слышали от Михаила такие слова, только когда он обращался к своей Клюшке.

Что же, хоть в одном тетю Женю можно было поздравить. Она определенно заняла важное место в сердце Михаила. Может быть, даже потеснив там Клюшку. Но тете Жене было не до амурных побед. Она пришла в себя неожиданно быстро. Открыла глаза, обвела ими всех собравшихся и четким ясным голосом произнесла:

— Не трогайте моего сына! Не трогайте. Он ни в чем не виноват!

— Уважаемая, — с раздражением обратился к ней следователь, — я вас понимаю. Вы — мать. Но вы не можете знать, виновен ваш сын или нет.

— А я знаю!

— Это будет решать следствие.

— Нет, не следствие, а я!

— Почему вы?

— Потому что это я! Я все сделала!

— Что именно?

— Это я их убила! Светку и Виктора!

— Зачем? — только и нашелся что пробормотать следователь.

— Из мести! — твердо произнесла Евгения Валентиновна. — Эти двое… они оскорбили моего сына. И я их убила!

После этого ошеломляющего признания в комнате воцарилась гробовая тишина.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Следующий день принес подругам одни волнения. Тетя Женя была арестована и уже настрочила свое признание. Валя по-прежнему находился в бегах. Никто не снимал с него подозрений, так как вина тети Жени еще не была доказана. Но она упорно стояла на своем:

— Я ненавидела Светку за ту власть, которую она обрела над моим сыном. И за то, как она этой властью пользовалась.

И иногда принималась плакать.

— Мой бедный мальчик! Если бы вы знали, как невыносимо матери видеть свое дитя страдающим. А Валя страдал! Он так любил Свету. А она… Она была настоящим исчадием ада! Она изменяла моему мальчику! Позорила его! И ничуть не стеснялась посторонних. Она совершенно не думала о том, что люди станут говорить о моем сыне.

А дальше следовало очередное признание в убийстве:

— Я не могла терпеть это дальше. И убила мерзавку. И ее любовника тоже убила! Чтобы знал, как наставлять рога моему сыну!

Следователь пытался повлиять на нее.

— Вот вы вроде бы взрослая, самостоятельная женщина. Неужели вы не подумали, что каждый человек сам строит свою жизнь. Если вашего сына устраивали его отношения с покойной, то какое право вмешиваться вы имели?

— Сразу видно, что у вас нет сына!

— Нету. У меня дочь.

— Наверное, маленькая!

— Семь лет.

— Вот именно. И я уверена, что вы решаете за нее, в чем ей ходить, с кем дружить и какую школу посещать.

— Вообще-то этим занимается моя жена, — смутился следователь. — Но вы правы. Разумеется, мы контролируем нашего ребенка. Но это для ее же пользы!

— И я тоже! Я тоже сделала это для пользы моего сына! Он похудел, осунулся и все время выглядел несчастным, когда связался с этой Светланой! Я же все видела! Он бы погиб, останься эта девица с ним. Или, во всяком случае, заболел бы!

В общем, Евгения Валентиновна написала подробное признание своей вины. Единственное, что она обходила молчанием в своей исповеди, было то, где и у кого она раздобыла столь странное орудие убийства.

— Нашла, — твердила она на все вопросы следователя. — Уже давно. Копалась в земле и нашла.

Следователь протоколировал ее слова и потирал руки. Надо же, как быстро и легко раскрылось это запутанное дело. Оказывается, всему виной была материнская любовь. Ослепленная ею женщина совершила ужасное преступление, искренне считая, что защищает своего сына. И кого тут винить? Ее сына? Несостоявшуюся невестку? Ее любовника? Нет, все же вина лежала на самой тете Жене, которой не удалось справиться со своими чувствами.

— Но вы понимаете, что ваш сын никогда не простит вам этого?

— Я сделала то, что должна была сделать!