Красотка на все руки

– Говорю вам, она шарахается от собственной тени. В жизни добровольно не подойдет ни к одному живому существу. Даже во много раз меньше ее самой. А тем более к человеку.

В это время Клюшка начала подавать признаки жизни. У нее задергались лапы, и она начала поскуливать.

– Можете вколоть ей антидот, – сказал Михаил, с жалостью глядя на свою питомицу. – И сами убедитесь, что я вас не обманывал.

Кеша вопросительно посмотрел на женщин.

– Давай, – вздохнула Кира. – Посмотрим, что это за псина. Только будь готов к неожиданностям.

Кеша достал новую ампулу. И ловко всадил ее в шею Клюшки. Та дернулась. И через несколько секунд открыла еще затуманенные наркозом глаза и посмотрела по сторонам. Увидев, что вокруг нее множество незнакомых людей, она дернулась, поняла, что удрать не в силах, и горестно, почти по-человечески застонала.

– Тихо, тихо! – приговаривал Михаил. – Все хорошо, милая. Все свои.

Увидев Михаила, собака немного успокоилась. Затравленное выражение пропало с ее морды. Но на друзей она все равно поглядывала с большой опаской. И едва появилась возможность, постаралась переползти поближе к Михаилу.

– А дотронуться до нее можно?

– Пока она обездвижена, пользуйтесь случаем. Не сбежит.

Не без опаски, но Кеша все же протянул руку, чтобы дотронуться до жесткой шерсти на голове у собаки. И в самом деле, Клюшка прижала уши к голове и попыталась увернуться. Но попытки укусить или огрызнуться не сделала. Только жалобно скулила и старалась подползти поближе к Михаилу.

Зрелище было самое жалкое и одновременно чем-то трогательное. Эта собака оказалась лишней для всех на свете, кроме одного-единственного человека – Михаила. Других друзей у нее не было и появиться не могло. Во-первых, из-за ее уродства, а во-вторых, из-за врожденной прямо-таки патологической трусости.

– Но, возможно, собака способна на внезапные вспышки ярости, – с сильным сомнением в голосе произнесла Кира. – Совершенно немотивированные к тому же.

– Клюшка никогда не нападет на животное или на человека. Даже припертая к стенке будет скулить и ползать на брюхе. А уж когда есть возможность избежать такой встречи, она даже сомневаться не станет. Просто удерет подальше. Хотите эксперимент? – внезапно предложил Михаил.

– Какой?

– Нападите на нее!

– Что?

– Не бойтесь, для вас это абсолютно неопасно. Нападите! И вы увидите, что произойдет.

Кеша снова посмотрел на своих спутниц. Все-таки это он был укротителем. И это ему было адресовано предложение Михаила.

– Кеша, нет! – звонко воскликнула Карина. – Не надо! Вдруг она тебя покусает!

И Карина буквально повисла на Кеше. На лице ее читался неподдельный страх. Она умоляюще глядела на Кешу и твердила:

– Нет, не надо, Кеша. А как же я тогда буду без тебя?

Видя, что Кеша в руках Карины совершенно размяк и выпал из строя охотников, вперед шагнула Танька и угрожающе замахнулась на забившуюся в угол Клюшку. Та завизжала и попыталась прижаться к Михаилу. Но тот отодвинулся от трусихи.

– Ударьте ее!

– Прости меня, господи! – С этими словами Танька занесла руку как для удара. Клюшка открыла пасть, показав клыки, которые были способны вмиг перекусить кость. Карина завизжала и еще крепче вцепилась к Кешу, который рванул было на помощь Таньке. Но из страшной собачьей пасти исторгся жалобный вопль, после чего псина присела, а из-под нее по полу растеклась огромная лужа.

– Тьфу ты! – воскликнула Кира. – Михаил! И часто она так?

– Постоянно. Когда боится, сразу писается.

Танька отступила. А обрадованная Клюшка кинулась к Михаилу и принялась крутиться возле него, сконфуженно пряча глаза. Видно было, что ей самой стыдно за свою трусость. Но совладать со своей натурой она не могла.

– М-да, должны принести вам свои извинения, – пробормотала Кира. – Ваша собака в самом деле… м-м-м… уникальный экземпляр.

На всякий случай друзья договорились с Михаилом, что он подержит свою Клюшку на цепи еще несколько дней, так сказать, для полной ясности.

– Да я и сам ее теперь в лес не отпущу одну! – воскликнул Михаил. – Не хватало еще, чтобы на нее в таком состоянии, когда она и убежать-то не сможет, еще напал кто-то из жителей поселка.

И, фыркнув, Михаил воскликнул:

– Надо же, подумали, будто бы Клюшка – убийца. Чушь какая!