Кратчайшая история Советского Союза

Хрущев гордился тем, что при нем случилась первая в СССР смена руководящей верхушки, за которой не последовали суровые репрессии в отношении проигравших. Это действительно был хороший прецедент, над которым у Хрущева, без сомнения, появился повод поразмыслить, когда семь лет спустя пришло уже его время. Вся старая гвардия, за исключением Микояна, лишилась мест в политбюро, получив взамен мелкие должности подальше от Москвы: Каганович возглавил калиевый завод на Урале, Маленкова поставили руководить гидроэлектростанцией в Казахстане, а Молотов стал послом СССР в Монголии. (К раздражению Хрущева, и Маленков, и Молотов, продемонстрировав партийную дисциплину и образцовую трудовую этику, справлялись с новой работой так хорошо, что их пришлось понизить еще раз.)

Эпоха Хрущева

Даже если Хрущев не был, как многие думают, инициатором послесталинских реформ, он все равно был деятельным новатором – и иногда, по мнению злопыхателей, «волюнтаристом», – который возглавлял Советский Союз в годы его величайшего экономического успеха. В 1950-е гг. ВНП страны рос со скоростью почти 7 % в год, в то время как в США в тот же период рост составлял менее 3 % (хотя, конечно же, исходный уровень советского ВНП был гораздо ниже); объем промышленного производства в 1960 г. почти в три раза превышал уровень 1950 г. и почти в пять раз – уровень 1940 г.; сельскохозяйственное производство тоже росло. К 1962 г. почти половина населения СССР проживала в городах; грамотность среди взрослого населения, в середине 1920-х гг. еле превышавшая 50 %, приблизилась к 100 %. И городскому, и даже сельскому населению стали доступны новые потребительские товары: к 1965 г. в 32 % домовладений имелись телевизоры, в 17 % – холодильники и в 29 % – стиральные машины. Ожидаемая продолжительность жизни, которая в середине 1920-х гг. не дотягивала до 40 лет, двадцать лет спустя приблизилась к 70 годам – и уже не так сильно отличалась от американской, хотя в 1920-е гг. США были далеко впереди. Единственный раз в советской истории заявление (громогласно сделанное Хрущевым), что Советский Союз скоро догонит и перегонит Запад, в самом деле казалось похожим на правду.

Сильной стороной Хрущева как реформатора было умение мыслить с размахом. Он сформировался как руководитель на административной работе в горячие дни первого сталинского пятилетнего плана и культурной революции начала 1930-х гг. и стремился воссоздать дух именно этого периода. Его амбициозная программа освоения целины должна была ввести в сельскохозяйственный оборот обширные земли в Казахстане, которые планировалось использовать для выращивания зерновых; кампания зиждилась не только на серьезных государственных инвестициях, но и на молодежном энтузиазме и жажде приключений. Хрущев был уверен, что именно так и нужно строить социализм. Он никогда не забывал «радостное волнение» целинной кампании, которая, как он с грустью сообщал в своих написанных на пенсии мемуарах, «показала, какой сильной может быть наша партия, если пользуется доверием народа». Другим примером поощряемого в хрущевский период вовлечения масс явились товарищеские суды и добровольные народные дружины (что-то вроде советской версии американского «соседского дозора»). Численный состав партии вырос с чуть менее 7 млн человек в 1954 г. до 11 млн в 1964 г. – партия все еще оставалась преимущественно мужской, но доля женщин в ней уже подбиралась к 21 %.

Конечно, дружинников можно было использовать и для запугивания несогласных; к тому же хрущевская версия социализма с вовлечением масс подразумевала кампании против «тунеядцев» – людей без официального места работы, зарабатывавших себе на жизнь где-то на периферии теневого сектора экономики. Верный духу культурной революции, пришедшейся на годы его молодости, Хрущев развернул вспять послевоенную тенденцию к веротерпимости: церкви закрывались, священников преследовали, а в университетские учебные программы ввели обязательный курс «научного атеизма». Деревенским жителям пропагандисты рассказывали, что космонавты, побывав в космосе, никакого бога там не увидели. На пустыре, где некогда стоял московский храм Христа Спасителя (и где в 1930-е гг. собирались возвести Дворец Советов – план, которому не суждено было осуществиться), открыли диковинный круглогодичный бассейн под открытым небом, где от зимнего холода пловцов защищали облака пара, поднимающиеся от нагретой воды.

Хрущев считал Советский Союз плодом рабоче-крестьянской революции и сам неизменно ощущал духовное родство с крестьянами и рабочими. Меры позитивной дискриминации, благодаря которым Хрущев в 1930-е гг. смог поступить во Всесоюзную промышленную академию, в СССР давно забросили (хотя в Восточной Европе, как и на территориях, присоединенных к Советскому Союзу в 1939 г., их еще пробовали использовать и после войны), но ему они представлялись справедливыми, так что, к раздражению интеллигенции и работников образования, он их возродил, пусть и не в полном объеме.