Краткая история Австралии

Таким образом, австралийцы отметили столетнюю годовщину своего Союза сохранением его официального статуса конституционной монархии. Столетие ознаменовалось воссозданием событий, которые привели к рождению национального государства, в том числе возвращения в Вестминстер, где австралийская конституция получила силу закона. Главные торжества прошли в Мельбурне, воскрешая в памяти открытие первого парламента Австралийского Союза будущим королем Георгом V в Здании выставок. Такое воссоздание событий вновь подтвердило непрерывность демократического самоуправления в духе всеобщего участия и при этом позволило избежать озлобленности, сопровождавшей празднование двухсотлетия страны.

Один известный австралиец напомнил стране о несовершенстве фундамента Австралийского Союза. «Основатели нашей нации были в общем и целом хорошими, достойными людьми», — сказал он, но они «просто не придали значения трагедии положения коренного населения Австралии». Отмечая столетнюю годовщину, продолжал он, нации пора бы уже признать несправедливость, допущенною в прошлом, и продолжающие существовать проблемы, связанные с неблагоприятным положением аборигенов, принеся безоговорочные извинения за «подлинное и прочное примирение». Это были слова сэра Уильяма Дина — генерал-губернатора, постоянно вызывавшего раздражение правительства Говарда в течение всего срока его генерал-губернаторских полномочий, истекших в год празднования столетия.

На этот пост его назначил Китинг в 1996 г., переведя его из Верховного суда, где в решении по делу Мабо он говорил о «национальном наследии неописуемого позора». Мягкий, отзывчивый, честный человек, он присутствовал на официальных массовых торжествах и на митингах в малонаселенных внутренних районах страны. Генерал-губернатор уделял особое внимание проблемам бездомных, безработных и отверженных. «Окончательной проверкой того, чего мы стоим как поистине демократическое государство, — заявлял он, — служит то, как мы обращаемся с самыми обездоленными и уязвимыми из наших граждан». Он постоянно возвращался к необходимости взаимного уважения и толерантности всех австралийцев.

Сэр Уильям Дин пользовался всеобщим восхищением, но не у правительства и его сторонников. Противники называли его «святошей» — лицемерным благодетелем. Хотя он старательно избегал прямой критики своих министров, неоднократные призывы генерал-губернатора к полному признанию прошлого и прочному примирению с аборигенами свидетельствовали о том, что пост его был более чем номинальным. После истечения срока полномочий Джон Говард постарался назначать на эту должность менее неудобных людей, которые молча соглашались с его привычкой представлять Австралийский Союз на мероприятиях, где когда-то эта функция принадлежала вице-королю. Прошло то время, когда официальный представитель монарха служил совестью нации, и премьер-министр роялистского толка, обративший вспять волну республиканских настроений, занялся внешними атрибутами президента. Очевидно, национальный потенциал изобретательности не иссяк.

Глава 10. Что дальше?

«На исторические события в целом, как и на горную гряду, наблюдателю лучше всего смотреть, находясь на достаточном от них расстоянии». Так когда-то выразился профессор истории (кафедра, которую я возглавляю, названа его именем) на заключительных страницах своей «Краткой истории Австралии». Эти слова Эрнеста Скотта написаны почти девяносто лет назад, и с тех пор образ историка как наблюдателя событий уже никого не привлекает. Сегодня историк находится как бы внутри событий, увлеченный постоянным созданием и воссозданием прошлого. Когда-то история служила авторитетным руководством в процессе принятия решений. Великие историки-литераторы XIX в. порождали всеобъемлющие описания тех сил, которые формировали цивилизацию. В этих уроках управления государством и моральных наставлениях современники черпали веру в то, что они могут постичь свою дальнейшую судьбу. Но представление об историке как учителе или пророке исчезло. Футурология стала вотчиной экономистов, экологов и специалистов по информатике. Каким бы ни возникло перед нами будущее, оно станет совершенно непохожим на то, что было раньше.