Краткая история Австралии

К тому времени у губернатора возникли собственные проблемы. Он внес в жизнь колонии порядок и организованность, настаивал на том, что она должна быть местом исправления, так же как и наказания, и соразмерял требования «избранных» и нужды вышедших на свободу. Фермеры-овцеводы продолжали получать землю и рабочую силу, поскольку Маккуори занимался распределением большинства вновь прибывших, но им не позволялось монополизировать предоставляемые возможности, так чтобы 90 % населения, бывшие каторжники и их потомки, владели половиной материальных ценностей. Но из-за многочисленности прибывших после 1815 г. система распределения нарушилась. С увеличением количества заключенных, находившихся на попечении губернатора, росли и расходы. К местным критикам Маккуори, утверждавшим, что он предпочитал падших свободным и предприимчивым, присоединились лондонские чиновники, которые осуждали его за затраты на организованные им общественные работы. В 1819 г. Лондон направил главного судью колонии в Тринидаде Дж. Т. Бигге для проведения расследования в Новом Южном Уэльсе. Прежде чем Бигге представил свой первый отчет в 1822 г., Маккуори подал в отставку.

В 1803 г. Мэтью Флиндерс, составив для Британского адмиралтейства карту побережья Австралии, прибыл в Сидней. Поскольку его судно «Инвестигейтор» было непригодно для дальнейшего плавания, он отправился в Англию на шхуне, но она тоже не выдержала перехода через Индийский океан, и он зашел на французский остров Маврикий за помощью. К тому времени Франция снова оказалась в состоянии войны с Англией, и местный губернатор арестовал Флиндерса. Он пробыл под стражей до 1810 г. В 1814 г. вышел рассказ Флиндерса «Путешествие в Terra Australis», но прошло еще три года, прежде чем Маккуори обратил внимание на содержащееся в нем суждение автора. «Если бы я позволил себе несколько изменить первоначальное название, то я бы переделал его в АВСТРАЛИЯ; поскольку так приятнее для уха». В конце года Маккуори предложил дать это название всему острову-материку вместо принятого «Новая Голландия», которое, строго говоря, относилось только к его половине. Двадцать шестого января следующего года он отметил тридцатую годовщину основания колонии официальным выходным днем и праздничным балом. День годовщины стал ежегодным праздником, а слово Australian («Австралиец») — названием независимой газеты, основанной в 1824 г.

Британцы заняли лишь небольшую часть Юго-Восточной Австралии. На Земле Ван-Димена они расположились на центральной равнине; в Новом Южном Уэльсе распространились на север и юг вдоль побережья и на запад по трансальпийским склонам. Охотники на тюленей и другие искатели приключений пытались пройти дальше, но заселение материка было ограничено дугой в 150 км от Сиднея. Если к тому времени на Земле Ван-Димена завоеватели численно превосходили аборигенов, то в Новом Южном Уэльсе они все еще оставались в меньшинстве, составлявшем, видимо, не более одной трети всего населения. В центральной и западной части Нового Южного Уэльса было много аборигенных народов, но гораздо больше их жило на севере и западе континента, где они еще не повстречали белого человека, не видели его скот и сельскохозяйственные культуры и не слышали звука его мушкета. И тем не менее пришествие завоевателей оставило там свои следы, так же как остались шрамы от оспы у выживших в период распространения этой болезни, завезенной колонистами. Эти следы поселения служили плацдармом для последовавшей за ним гораздо более быстрой экспансии, верными признаками которой стали опустевшие тюленьи лежбища, вырубленные деревья и истощенные пахотные земли, предвещавшие дальнейшее опустошение.

Империя переселенцев, по словам одного американского географа, означала «укоренение европейцев на завоеванных землях», трансплантацию технологий, институтов и образа мыслей таким образом, что «колонии переселенцев стали жить собственной жизнью настолько, что ничего подобного не было ни в каких других имперских владениях». Процесс колонизации в Австралии был очевиден, но не менее очевидным был и связанный с ним процесс приспособления к новому месту со стороны колонистов. В новой жизни сливалось то, что они привезли с собой, с тем, что они нашли здесь. «Безусловно, это новый мир, новое творение. Каждое растение, каждая раковина, дерево, рыба и животное, птица, насекомое отличаются от старого мира», — писал Томас Палмер³, миссионер-унитарий, радикал, высланный из Шотландии за подстрекательство к мятежу. И для него условия жизни изменялись. Он был свободен от обычных ограничений, имел право заниматься торговлей и судостроением и даже посылать свои критические замечания в адрес губернатора Хантера. Все здесь было шиворот-навыворот, и даже попытки воссоздания знакомых институтов рождали некоторый гибрид. Сформировалось энергичное и зачастую озлобленное общество, в котором неволя означает свободу, джентльмен ропщет, а отверженный пользуется расположением губернатора. Но затем, после прибытия комиссара Бигге, империя нанесла ответный удар.