Краткая история белковых тел (СИ)

-- Девушка? -- у меня сразу возникает мысль об Ане. -- Но откуда...

Я не договариваю. Откуда Аня могла узнать, где я работаю? Она не знает мой телефон, ничего не знает о Банке. Она могла видеть только номер моей машины, хотя и это немало. Если у неё есть свои люди в силовых структурах, то всё остальное, я имею в виду фамилию, адрес проживания, место работы -- узнать пару пустяков.

"Вот как она меня нашла!" -- догадываюсь я.

-- Она что-нибудь говорила? Просила передать?

-- Да нет! Просто узнала, что ты уволился и всё.

-- Ясно! Я сам её найду, у меня есть телефон.

-- Окей, как скажешь.

Разговор этот мы ведём с утра. Вечером, когда я раздеваюсь дома, в своей квартире, меня ждёт сюрприз. Звучит дверной звонок и я, внутренне произнося: "Кого там черт несет?", открываю дверь и вижу... Передо мной стоит Оксана. Та самая, из села Засечное.

-- Ты что?.. Ты чего?.. -- я в первые мгновения не могу оправиться от изумления. -- Ты откуда?

На Оксане синий короткий пуховик, вязаная шапочка, матерчатые перчатки. Выглядит она скромно.

-- Данила, привет!

-- Привет, Оксана! -- я прихожу в себя. -- Проходи, проходи!

Она заходит и останавливается возле порога.

-- А я искала тебя, такая радая, шо нашла, -- сообщает девушка, приветливо улыбаясь.

-- Так это ты была в банке?

-- Да, ходила... Мне сказали твой адрес.

-- Ну да, они его знают.

Я не могу понять, зачем она приехала. Может за средствами для ополченцев, на восстановление разрушенных городов Новороссии? После фиаско в больнице, я отношусь к пожертвованиям настороженно. Но Оксану я знаю, она не мошенница.

-- Раздевайся! -- радушно предлагаю ей, -- пойдем чаю попьем.

Оксана раздевается, и я замечаю у неё такой же круглый живот, как и у Лизы. "Ба, -- мелькает мысль, -- этот год будет урожайным".

-- Вышла замуж? -- любопытствую я, намекая на беременность.

-- Не-а, -- Оксана качает головой, проходит на кухню.

Я иду следом, пытаюсь изобразить радушного хозяина: включаю электрочайник, достаю чашки и конфеты. Правда, за их состояние не могу поручиться, конфеты старые и покупал я их давно, не помню, когда.

-- А у тебя хорошо, -- замечает Оксана, оглядываясь, -- уютно.

В её голосе мне слышится напряжение. Она пьёт горячий чай, громко прихлебывает, откусывает крепкими зубами конфеты. Я решаю продолжить разговор.

-- Давно из Донецка?

-- Не, вчера приехала. Тут знакомых бачила, у них остановилась.

Оксана говорит привычным южнорусским говорком, сразу оживив в памяти мои военные приключения в Донбассе.

-- Ну и как там, в Донецке? -- допытываюсь я, -- Петра видела?

-- Там? Та порушили много, теперь робят, восстанавливают. А так -- ничего! Жить можно.

Про Петра она умалчивает.

-- А в Засечном? Дядька Никита жив? Мне Безручко говорил, что он был в погребе.

-- Ага, сховался и ничего ему не сделалось. Теперь по селу ходит героем -- немцев то отогнали. В селе пяток хат они разбомбили, живность погробили...

-- Каких немцев?

-- Це гвардейцы. Мы их немцами звали -- они с нами так балакали, як те немцы в войну, вроде мы второго сорту.

-- Понятно! -- говорю я, но меня интересует Пётр Безручко, что с ним, почему Оксана про него не говорит.

Словно уловив мой немой вопрос, девушка продолжает:

-- А Петра ранило. Я его в больнице выхаживала -- ногу ему оттяпали, вот так!

-- Но хоть жив остался?

-- Да, живет...

Оксана отводит взгляд.

-- Я вот зачем приехала. Дитё у меня будет. Твоё.

-- Что?

Поначалу слова Оксаны я воспринимаю как шутку, дурную и уже надоевшую. Опять ребенок и опять, якобы, от меня, точно я бык-производитель, способный осчастливить своим потомством любую встречную корову, словно я разбрасываю семя направо и налево. Данила -- сеятель и только!

-- Та це ж от тебя, -- роняет между тем Оксана, и я замечаю, что голос её становится твёрже, увереннее, требовательнее.

Где же та, робкая дивчина из села Засечное, какую я знал несколько месяцев назад? Куда она подевалась?

-- Хватило одного раза, шоб залететь, -- без смущения добавляет девушка, как бы отсекая мои сомнения.

-- И чего ты хочешь?

-- Хочу? Я хочу, чтоб ты на мне женился, чтоб у дитя был батька...

-- А ещё, чтобы я взял ипотеку, купил квартиру и потом содержал вас обоих?

Оксана ничего не говорит, но по её глазам я вижу, что с таким вариантом она согласна.

-- А если отец не я, а, допустим, Петр Безручко? -- сомневаюсь в своём скороспелом отцовстве.

-- Не, Данила, это ты. Точно ты!

Она произносит слова уверенно, с видом рыбака, которому попала на крючок большая толстая рыбина и как бы она не трепыхалась, а с крючка уже не соскочит. Я пугаюсь и, действительно, чувствую себя так, словно попался. Все вопросы о генетической экспертизе, о Петре и его возможном отцовстве застывают на языке. В голове пусто и туманно, а аргументы против, никак не извлекаются из недр рассудка.

Я думаю о другом.