Краткая история белковых тел (СИ)

-- Короче, она такая ходила на УЗИ и с ребенком что-то не то. Требуется коррекция, иначе он будет инвалидом. Так что Лизка сейчас в трансе. Да, кстати, её нынешний хахаль Евгений Иванович, как услышал о проблемах, так сразу и свалил. Вот гад, прикинь?

-- Козёл! -- в замешательстве соглашаюсь я, после чего сижу неподвижно, оглушенный новостью.

У Лизы проблемы? Кто бы мог ожидать? Выходит, не всё так шоколадно в их мире, и жизнь хищников, пожирающих белковые тела, тоже не безмятежна. Они вынуждены страдать и терпеть, совсем как мы.

Итак, план мести придется отложить. Пожалуй, Лиза и без меня будет наказана. Но я не жалею Соснину, ведь именно она поспособствовала, чтобы жалость моя улетучилась, как дым. Именно она приложила руку, создав проблемы в моей личной жизни, а Кравчук создал проблемы на работе. Они, если говорить высокопарно, лишили меня воли к жизни и тогда я упал с моста.

Хорошо, что Донецк всё исправил.

-- А ты где пропадал? -- отрывает меня от раздумий Алёна.

Я пью полуостывший кофе, невкусный, безароматный, с ответом не тороплюсь.

-- Был в Египте, на Красном море. Поехал на экскурсию, а автобус, прикинь, попал в аварию. Ты же знаешь, как ездят эти безбашенные египтяне! Так вот, водила гнал без остановки, наверное, не выспался и мы слетели с дороги.

-- Да ты что! -- округляет глаза Василькевич.

-- Ага! Я сломал руку и ногу, а у других было и похуже.

-- Да! -- качает головой Алена с сочувствием. -- Надо было нам позвонить, мы бы к тебе приехали, навестили.

-- Незачем беспокоиться! -- тихо бормочу я.

-- Что ты говоришь? -- Алена наклоняется ко мне.

-- Не хотел беспокоить, -- говорю громче.

-- А-а, понятно...

Алёна допивает кофе, но я читаю в её глазах интерес. Мне кажется, она не очень верит в мою версию о египетском приключении, мне кажется, она что-то подозревает. С другой стороны, моё лицо стало смуглым, загорело, когда я был в Донбассе -- не отличишь от египетского загара, так что рассказ мой должен выглядеть правдоподобно.

-- Устроился?

Её вопрос звучит просто и бесхитростно, но я ищу скрытый подтекст.

-- Нет, в свободном поиске. Что ты так смотришь?

-- Думала, ты нашел работу. Ты ведь у нас был самым перспективным.

-- Я?

-- Конечно. Лизка потому тебя и выбрала, а не Ваню. Евгений Иванович у неё потом появился, уже после того, как ты уехал.

-- Погоди, кого она выбрала? Меня? -- я делаю паузу, старясь сообразить, о чем она говорит. Может я что-то упустил в своей прошлой жизни, чего-то не понял. -- Ты думаешь, я отец ребенка?

-- А кто же?

-- Мм... -- я нечленораздельно мычу, но воздерживаюсь от откровений.

Вот это поворот сюжета! Стоило уезжать на войну, чтобы вернувшись напороться на такое. Впрочем, решаю про себя встретиться с Лизой в ближайшее время. Надо развеять пустые домыслы в отношении меня, а поскольку их источником является Соснина, то и разговаривать надо в первую очередь с ней.

Нельзя сказать, что мнение Василькевич, Кравчука или Лизы меня сильно волнует. После того, что я видел в Донбассе, меня уже ничем не удивишь, не напугаешь, не обидишь. Я там выжил -- вот, что главное. Но... Распускать слухи, что я отец ребенка? Слухи опасны тем, что со временем превращаются в правду.

Я даже на миг представляю, как Соснина подаст на меня на алименты, затем суд, исполнительный лист. Однако тут же ограничиваю безудержную фантазию -- теперь есть генетическая экспертиза, она мне поможет.

Между тем Василькевич закрывает тему с отцовством и разрешает себе немного пофлиртовать.

-- Встречаешься с кем-нибудь? -- игриво допытывается она.

-- Пока нет, не до того было, -- бросаю опрометчиво и вдруг спохватываюсь, что Алёна начнёт подозревать меня в обмане, что она может задаться вопросом: если не девушками, то чем ты чувак занимался таким важным?

Но Василькевич относит мою реплику на счёт лечения после аварии: "Мол, не до того было -- пришлось лечиться". Меня устраивает её невнимательность.

-- Лечился, -- поясняю я, -- а что?

-- Да так, я пока временно свободна.

-- Ты? У тебя же был молодой человек, этот, как его Антон. Он работал... -- я делаю паузу, вспоминая.

-- В консалтинговой фирме. Но это в прошлом. Потом у меня был Игорь Сергеевич из Газпрома. Солидный такой дядька, состоятельный, хотя и постарше.

-- Постарше это насколько? -- осведомляюсь, зная, что для хищниц типа Алены возраст значения не имеет.

-- Ну, примерно на четвертак.

-- Такой старый?

-- Да ладно! -- пожимает плечами Василькевич. -- Зато богатый. Мне с ним было хорошо и моему пупсику тоже, -- пупсиком она звала своего сына Вову. -- Так что, замутим?

Она игриво улыбается, но мутить с Алёной мне не хочется.

-- Подумаю, -- неопределенно сообщаю я. -- Ты, кстати, не помнишь, у Лизы изменился номер?

-- Нет, не изменился -- тот же!

Во взгляде Василькевич читается обида. Она, глупенькая, вообразила, что я её бортанул и собираюсь вернуться к Сосниной. Если бы она знала, что между нами ничего нет. И никогда не было!

20.

В один из дождливых осенних дней набираюсь духу и звоню Сосниной. Лиза, к моему удивлению, отвечает сразу, точно ждёт звонка.

-- Лиза, -- говорю ей, -- это Данила Изотов.