Краткая история Японии

И все же, хотя все сказанное выше верно, история этим не исчерпывается. Да, некоторые важные особенности 500-летнего периода Нара – Хэйан продолжали существовать в течение следующих 600–700 лет феодализма. Например, в основе своей административное деление Японии – около 60 провинций и 600 уездов (гун) с их соединенной системой наземных и водных путей – оставалось таким, как его задумывали организаторы реформ Тайка (разумеется, с расширением и уточнениями), до момента создания нынешних префектур в конце XIX века. Таким образом, в XVIII веке действующий главнокомандующий из рода Токугава, сёгун (в 1603 году первым сёгуном династии, передававшей этот титул по наследству до 1867-го, стал Токугава Иэясу), мог торжественно «вручить» феодальному правителю из военного дома (даймё) такую-то и такую-то территорию (его домен, или хан) в такой-то провинции или провинциях (куни), и она имела определенное название, а в легендарный период Эдо художник Андо Хиросигэ создавал одну за другой гравюры с видами старой дороги Токайдо (Восточный приморский тракт), спроектированной и построенной более тысячи лет назад. Точно так же система придворных рангов, введенная принцем Сётоку, сохранялась до середины ХХ века как окончательная и в своем роде весьма важная сравнительная мера статуса императорских подданных. И так же дело обстояло с рангами, должностями, чинами и всеми ответвлениями издавна сложившейся бюрократии. Она, как и традиция управлять путем делегирования, или консенсуса, то есть тонкого уравновешивания интересов разных столичных и провинциальных групп, никогда не утрачивала силу, и политика власти при этом оставалась полностью в русле корпоративности, помня при этом о плюрализме.

6 Хэйанская литература

При хэйанском дворе литературу знали и любили. Так повелось с начала эпохи при трех преемниках императора Камму, у каждого из которых кроме административных талантов имелись также схоластические и литературные интересы. В те годы всем, кто интересовался изящной словесностью, необходимо было знать китайский язык и разбираться в буддийском учении, поскольку японская культура по-прежнему находилась под непосредственным влиянием культуры материковой. Словом, между литературой и тем, что принято было называть ученостью, существовала тесная связь.

Это, в свою очередь, привело к тому, что литература имела, так сказать, прямое отношение к управлению государством, с одной стороны, и нормам частного поведения – с другой. Конфуцианские и буддийские тексты служили придворным своего рода инструкцией, как действовать в той или иной ситуации, знакомство с ними открывало возможность продвижения по службе. В то же время эти книги наставляли читателей и в общих вопросах поведения. Они были основой личной и семейной, а также социальной нравственности. Таким образом, ученость, административная карьера и частная этика были в равной степени связаны с изучением литературы, и неудивительно, что она столь высоко ценилась, хотя, конечно, занимались ею и просто из любви к искусству.

Как и в эпоху Нара, литература оставалась в целом привилегией столичного высшего класса, поскольку грамотой владели лишь аристократы и священники. Какое-то время она была в основном китайской по форме и содержанию – написана на китайском языке и вдохновлена материковыми образцами (писать по-японски с помощью китайских иероглифов было трудно), но около 900 года с развитием фонетической системы письма [42], позволившей записывать понятные всем японские слова, ситуация радикально изменилась. Благодаря изобретению фонетического письма выдающиеся произведения на японском языке начали появляться уже в Х веке. Тем не менее китайский какое-то время оставался главным языком деловых и официальных документов, философских трактатов и т. д., отчасти в силу традиции, но также и потому, что обладал более полным и точным словарем, подходившим для этих целей.

Как следствие, в хэйанской литературе существовали два совершенно разных течения. Одно охватывает произведения на китайском языке, записанные идеографическим письмом, – оно ассоциируется с мужчинами. Ко второму относились тексты на японском языке, чаще всего записанные японским фонетическим письмом, – оно соотносится с женщинами. Последнее обладает более высокой литературной ценностью, хотя попутно сто2ит отметить, что написанные на китайском языке произведения эпохи Хэйан представляют собой богатый, в значительной степени неисследованный источник исторических данных и действительно имеют неоспоримые художественные достоинства.

Конечно, нас интересует, почему мужчины предпочитали писать на китайском языке, а женщины на японском. И как японки достигли такого литературного мастерства?