Краткая история крестовых походов

Войско крестоносцев, собравшееся на восточном берегу Босфора, наверняка было весьма колоритным. О количестве людей в средневековых армиях мы осведомлены, что называется, весьма приблизительно. Однако «число Х», вероятно, состояло из тридцати тысяч кавалеристов, пяти тысяч рыцарей и примерно такого же количества вспомогательного состава, не принимающего непосредственного участия в боевых действиях. Организовано оно было лучше пестрой толпы Петра Пустынника, но лагерем все равно встало как попало – шатры жались к палаткам принцев или дворян помельче. И только византийский контингент – в качестве своего советника Алексий послал с небольшим отрядом генерала по имени Татикий – знал, что такое дисциплина, и методично нес тяжелые осадные орудия в том же порядке, к которому много веков прибегали римляне.

Невзирая на хаотичные меры, на противостояние самолюбивых характеров предводителей, на противоборствующие интересы крестоносцев и имперских войск, разногласий по поводу того, что делать дальше теперь, когда войска наконец-то оказались в Азии, больше не было. Дабы лелеять надежду когда-либо добраться до Иерусалима, требовалось расчистить дороги Малой Азии, а это, в свою очередь, подразумевало захват Никеи.

Эта турецкая столица, обнесенная внушительными оборонительными укреплениями, располагалась на одной из ключевых византийских военных дорог, на озере недалеко от Мраморного моря – не самого большого водоема, отделяющего Европу от Азии. Город с IV века играл очень важную роль в общественной жизни, поэтому византийцы, а затем и турки в роли их преемников, добросовестно поддерживали в отличном состоянии крепостные стены протяженностью в четыре мили. Поскольку он стоял на берегу, взять его в осаду без флота не представлялось возможным, но о том, чтобы оставить город в руках врага, нельзя было даже помыслить. В этом случае крестоносцы просто отрезали бы себя от любой помощи.

В начале лета войско крестоносцев выступило из прибрежного лагеря и направилось в Никею. В пути им без конца попадались на глаза жуткие следы Народного крестового похода – например, выбеленные человеческие кости. Их вид действовал отрезвляюще, напоминая и об опасностях, с которыми им предстояло столкнуться, и о цене поражения. Именно об этом крестоносцы, должно быть, и думали, вставая лагерем, чтобы взять Никею в осаду.

Но им способствовал не столько точный расчет времени, сколько удача. Все усилия турецкий султан Кылыч-Арслан тратил на расширение своих территорий на востоке и отказываться от этих намерений не собирался. Об армии крестоносцев он конечно же знал, но не желал воспринимать ее всерьез. Столкновения с толпой, которую привел с собой Петр, убедили его в том, что западных европейцев нельзя считать реальной угрозой, а то обстоятельство, что Пустынник и сам присоединился к нынешнему походу, еще больше укрепило его в этой мысли. В знак уверенности султан оставил в Никее жену, детей и казну.

Первые дни осады, казалось, стали для крестоносцев добрым предзнаменованием. Хотя единого лидера и не было, принцы и их византийские союзники действовали согласованно, для чего был образован правящий совет, определивший тактику, ни у кого не вызвавшую серьезных возражений. Турецкий гарнизон, который по-прежнему мог получать водным путем (по озеру) припасы, направил султану отчаянное послание, призывая его без промедления вернуться домой. Кылыч-Арслан довольно поздно понял, что просчитался и ринулся с армией назад, но к моменту прибытия боевой дух уже был подорван и достиг опасно низкого уровня.

Мучительное осознание того, до какой степени он недооценил противника, пришло 21 мая 1097 года. В яростной стычке, продолжавшейся большую часть дня, крестоносцы смогли уверенно постоять за себя, а к ночи Кылыч-Арслан бежал в горы, бросив Никею на произвол судьбы вместе с женой и детьми.

К своему восторгу, среди руин лагеря султана крестоносцы обнаружили веревки, которыми Кылыч-Арслан надеялся связывать пленников-христиан, и принялись ими же вязать своих пленников-турок. А чтобы деморализовать гарнизон, стали зашвыривать через стены отрубленные головы убитых врагов.

Однако воины гарнизона проявили куда большую стойкость, нежели их султан. Когда крестоносцы предприняли попытку сокрушить одну из башен, с помощью подкопа устроив колоссальный пожар, турки за одну ночь устранили все повреждения. Проснувшись на следующее утро, крестоносцы увидели перед собой удручающее зрелище – все их труды пошли насмарку. До крестоносцев-принцев стало постепенно доходить, что без подмоги им не обойтись. Еды и воды в гарнизоне хватит на несколько месяцев, а если не перекрыть ему доступ к озеру, то осада может длиться бесконечно. Поэтому, если византийский флот не встанет у никейских ворот, в обозримом будущем крестоносцам сделать с городом ничего не удастся.

К Алексию отправили делегацию, и тот незамедлительно[54] отправил в поход по озеру флотилию, дабы перекрыть Никее доступ к внешнему миру. Через несколько дней назначили общий штурм.