Краткая история Лондона

Вестминстер в основном прирастал жилыми кварталами, центром каждого из которых служил аристократический особняк (подобные усеяли Мэйфэр и Сент-Джеймс в XVII веке): дома возводились или вокруг особняка, или на месте, где он стоял, если особняк снесли. Это был уже не пригород Лондона, а «еще один город», чье благосостояние покоилось на правительственных учреждениях, свободных профессиях и индустрии досуга. Последний статут, ограничивавший его рост, был принят в 1709 году, но отменен под градом прошений о разрешении строительства в виде исключения. Отныне никакая Звездная палата или Тайный совет не издавали запретительных постановлений. Вместо этого перед правительством попросту выстроилась очередь богатых застройщиков, имевших друзей в парламенте и деньги на приобретение лицензии. Важным здесь было то, что решения принимало правительство страны, а не местное самоуправление. Столица принадлежала всей стране.

Этих застройщиков от их сегодняшних коллег отличало то, что немногие были хоть сколько-нибудь заинтересованы в продаже земли. У большинства аристократических семей недвижимость была частью майората[61] и не могла продаваться. Это означало, что владелец земли, пусть и весьма предприимчивый, редко мог округлить свою территорию за счет соседних участков, разве что в результате удачного (или тщательно спланированного) брака. Поэтому решающим фактором, управлявшим ростом Лондона в XVIII веке, был рынок наследниц на выданье, которых оказалось великое множество.

Первый такой брак был заключен в 1669 году между Уильямом Расселом, наследником графов (ныне герцогов) Бедфорд, хозяев Ковент-Гардена, и Рэйчел, наследницей графа Саутгемптона, владельца Блумсбери. В результате два землевладения объединились, Ковент-Гарден и Блумсбери-сквер стали единым владением; окрестности обеих площадей по-прежнему были в основном покрыты огородами и небольшими наемными домами.

За этим браком восемь лет спустя последовала «продажа Мэри Дэвис». Мэри была еще ребенком, наследницей Хью Одли, богатого юриста, сделавшего карьеру при Стюартах и купившего манор Эйя, бывшие владения Вестминстерского аббатства, у графа Мидлсекса. Обширные владения графа широкой полосой пересекали западную часть Лондона, простираясь от Темзы у Миллбанка на север, до площади Гайд-парк-корнер. Еще один их кусок располагался к северу от Мэйфэра и к югу от Тайбернской дороги (ныне Оксфорд-стрит) и был отделен от основной части старинной усадьбой Хей-хилл, принадлежавшей госпиталю Святого Иакова.

В 1672 году ничуть не щепетильная мать Мэри «продала» семилетнюю дочь за 8000 фунтов (ныне около миллиона фунтов) лорду Беркли как будущую жену его десятилетнего сына. У Беркли был особняк на Пикадилли; в результате сделки он становился хозяином обширной территории между современным Мэйфэром и Белгрейвией. Но Беркли не смог изыскать 3000 фунтов на последний взнос, и мать Мэри отказалась от сделки. Еще пять лет девочку выставляли напоказ на Роттен-роу в Гайд-парке[62], пока наконец ей не сделал предложение вельможа из Чешира сэр Томас Гровнер, которому исполнился 21 год. Мэри всего в двенадцать лет была обвенчана с Гровнером в церкви Святого Климента Датского на Стрэнде. Вся ее остальная жизнь была чередой нескончаемых судебных дел, итогом которых стало помешательство. Гровнеры ни о чем не жалели. В 1710 году сын Томаса сэр Ричард добыл акт на застройку полей Мэйфэра (правда, строительство началось лишь после 1720 года, а Белгрейвию застроили только в следующем веке). Гровнер-сквер остается одним из крупнейших и дорогостоящих частных объектов недвижимости в Англии.

Управление недвижимостью по-лондонски

Теперь рост Лондона обрел определенный ритм. Лендлорды рассматривали городскую недвижимость, подобно сельским усадьбам, как свою собственность на веки вечные. Управление ею они оставляли агентам, а улицы и площади называли в честь членов семьи и деревень, где располагались их сельские владения. Историк Лондона Дональд Олсен писал о Блумсбери: «В деятельности агентств по недвижимости невозможно разобраться, не приняв как аксиому: первый долг владельца земли состоял в том, чтобы передать недвижимость следующим поколениям не уменьшившейся в цене, а предпочтительно в возросшей».

Владельцы в большинстве своем не рисковали. Они сдавали недвижимость в пожизненную аренду на условии оплаты ремонтных расходов, с увеличением минимальной суммы таких расходов к концу срока аренды. В результате все участники были заинтересованы в том, чтобы стоимость недвижимости со временем не падала. Бедфорды были настолько внимательны к долгосрочной «репутации» своей застройки, что отказывали в разрешении всем, кто хотел открыть в Блумсбери лавку или паб. И сегодня между Юстон-сквер и Британским музеем вы не найдете ни того ни другого, если не считать книжного магазина.