Краткая история Лондона

Если учесть, что рост Лондона отличался неравномерностью, план Нэша вполне могла постичь судьба проекта Кристофера Рена. Но его все же удалось завершить, хотя и не в полном соответствии с первоначальным замыслом. Круговая площадь, строительство которой было начато в 1812 году, в итоге превратилась в плане в фигуру из смежных полукруга и квадрата, а парковых вилл было построено всего восемь. С самой Риджент-стрит было сложнее. Она планировалась как улица магазинов с квартирами над ними, и проложить ее требовалось в один присест, иначе никто не стал бы покупать участки под застройку. Визитная карточка Нэша – дуга в четверть круга, украшенная портиками и ведущая к площади Пикадилли, – вначале обернулась настоящей катастрофой. Так как каждый застройщик или арендатор хотел чего-то особенного, Нэшу приходилось вести переговоры о приемлемом варианте и строить церковь, зал собраний, отель – лишь бы сохранить эстетическое единство. Там, где Риджент-стрит подходит к Портленд-плейс, Нэш сам спроектировал церковь Всех Душ на Ланем-плейс так, чтобы она выходила на оба угла, как и сегодня.

Иными словами, из проекта принца все дело превратилось в проект Нэша. Ему пришлось вкладывать собственные средства и привлечь еще одного застройщика – Джеймса Бертона, уже работавшего в землевладениях Фаундлинга и Бедфорда. Нэш нанял в качестве архитектора сына Бертона, Децимуса, который спроектировал некоторые из парковых вилл. Их оказалось не так-то просто продать, и Децимус по идее Нэша взялся в качестве замены спроектировать вокруг всей застраиваемой зоны террасные дома, которые должны были снаружи выглядеть как дворцы, но на деле представляли собой таунхаусы, каждый всего в один дом глубиной. В парке часто проводились выставки лошадей, открылся ботанический сад и пользовавшийся популярностью Лондонский зоопарк, обтекаемо названный зоологическим садом, чтобы оправдать хоть отчасти притязания проекта на сельскую идилличность.

Террасные дома, появившиеся в проекте из-за нужды в финансировании и возводившиеся с 1820 года, неожиданно оказались главной удачей всей застройки. Честер-террас украсили триумфальные арки в римском стиле, Камберленд-террас – портики по всей длине, Сассекс-террас[92] – купольные крыши и флигели в виде восьмиугольных башен, напоминающие сразу и об индийском, и о классическом стилях. Это был настоящий Санкт-Петербург, только без воды, и суровым аскетизмом Акта 1774 года здесь и не пахло. Возможно, Лондон еще не сравнялся по величественности с берегами Сены, но уже приближался к ним.

Любой, кто стал бы строить подобные здания сейчас, прославился бы как недалекий фанат Диснейленда. В 1940-х годах старомодный Саммерсон называл террасные дома «небрежными и неуклюжими… лицемерными, вопиющими, абсурдными… архитектурной шалостью». Но даже он не мог отрицать их неотразимости: «сквозь дымку времени» они видятся «полными напыщенных романтических идей дворцами из мечты… в сравнении с которыми Гринвич кажется пресным, а Хэмптон-корт – провинциальным». Я ребенком жил в квартале Парк-виллидж-ист, спроектированном Нэшем позади Олбани-стрит, и именно это буйство лепной фантазии, ослепительно сверкавшее в лучах пробивавшегося сквозь листву солнца, впервые заставило меня поразиться лондонскому городскому пейзажу. В 1945 году совет боро Сент-Мэрилебон постановил снести террасные дома, пребывавшие в то время в запущенном состоянии. Для их спасения понадобилась целенаправленная кампания Королевской комиссии по изящным искусствам, хотя попытки сноса некоторых домов предпринимались вплоть до 1960-х годов.

Бог и мамона

Одной из характерных особенностей Георгианской эпохи была постепенная утрата англиканской церковью господствующего положения. В Сити по-прежнему было около сотни культовых сооружений, большинство – эпохи Рена. В остальном, за исключением пары десятков «церквей королевы Анны», новых храмов не было. В течение почти всего XVIII века в Лондоне церковное строительство ограничивалось только расширением церквей в деревнях, поглощенных городом: Хакни, Ислингтоне, Хэмпстеде, Паддингтоне, Баттерси. «Недооцерковленность» Лондона была явной.