Краткая история насекомых. Шестиногие хозяева планеты

Если же выйти из дома в сад (у кого он есть), то паразитоидов можно буквально грести лопатой. В этом смысле очень показательна научная карьера известного английского энтомолога Дженнифер Оуэн. После окончания университета она отправилась в Уганду и Сьерра-Леоне изучать перепончатокрылых, однако через какое-то время пришла к выводу, что и в Англии можно делать не менее интересные наблюдения. Дженнифер вернулась в город Лестер, откуда она была родом, и поселилась в доме с небольшим садиком, площадью чуть менее семи соток. Всю оставшуюся жизнь Дженнифер вместе с мужем посвятила систематическому изучению шестиногих обитателей этого сада и постепенно стала крупнейшим в мире специалистом по энтомофауне садов. Как говорил Вольтеров Кандид, «Il faut cultiver son jardin» – «Надо возделывать свой сад». Всего за три года Дженнифер удалось поймать в своем саду более 500 видов одних только наездников-ихневмонид, включая несколько новых[124]. Для сравнения: примерно столько же видов птиц было зарегистрировано на территории всей Великобритании за всю историю наблюдений…

Так что 153 000 известных видов перепончатокрылых – это только вершина айсберга, реальное их число, по разным оценкам, может достигать 1–2,5 млн[125], большая часть из которых – паразитоиды. К тому же нельзя забывать, что наездники и мухи паразитируют не только на других насекомых. Их жертвами становятся также пауки, ложноскорпионы, клещи и даже многоножки. И, что еще более важно, паразитоиды нападают друг на друга, взаимно умножая свое разнообразие. Когда один паразитоид развивается в теле другого паразитоида, это называется гиперпаразитизмом. Паразитоидом второго порядка может питаться паразитоид третьего порядка, и тогда на основе одного-единственного вида насекомых-прокормителей возникает настоящая паразитоидная матрешка (рис. 7.2). Например, личинки наездника-бракониды Aphidius живут в тлях, а в них самих при этом живут личинки орехотворок Alloxysta, которых затем пожирают личинки церафроноидного наездника Dendrocerus.

* Vilhelmsen L. et al. Host location and oviposition in a basal group of parasitic wasps: the subgenual organ, ovipositor apparatus and associated structures in the Orussidae (Hymenoptera, Insecta) // Zoomorphology. 2001. Vol. 121. P. 63–84.

Причины происхождения гиперпаразитизма кроются в интенсивной конкуренции паразитоидов. Когда наездники ищут, куда бы отложить яйцо, жилищный вопрос встает перед ними так же остро, как и перед москвичами, ведь почти во всех подходящих насекомых уже кто-то живет! К примеру, в природе зараженность тлей наездниками-браконидами может достигать 90 %[126]. Каждая вторая гусеница бабочки репницы[127] на капустной грядке несет в себе паразитоида. Ну а теперь представьте наездника, который прилетает и видит, что потенциальная жертва уже занята. Разумеется, у него возникает большой соблазн отложить яйцо в личинку конкурента, чтобы не тратить время на новые поиски. Вероятно, именно так среди перепончатокрылых и возник гиперпаразитизм. Подобная тактика становится возможной благодаря предельно высокой энергоэффективности. В остальном животном мире при переходе с одного трофического уровня на другой (от травы к зайцу и от зайца к волку) теряется очень много энергии и биомассы. Хищники обычно усваивают всего от 15 до 50 % биомассы съеденной добычи. При гиперпаразитизме наездники сводят потери к минимуму. Например, наездник Dendrocerus, будучи паразитоидом второго порядка, усваивает 73 % биомассы жертвы. Но если этот же наездник становится паразитоидом третьего порядка, усвояемость подскакивает до рекордных 93 %![128]