Краткая история пьянства от каменного века до наших дней

Кому-то такая оценка закона, который обычно называют глупейшим в истории, покажется неоправданно восторженной. Однако в действительности вся эта эпоха так обросла загадками и мифами, что даже знающие люди порой сильно заблуждаются насчет того, как все происходило на самом деле и почему. Популярный миф о сухом законе выглядит примерно так:

Сухой закон ввела в 1920 году крохотная клика бессердечных консерваторов, которые терпеть не могли спиртное. Все остальные были против.

Все население Америки немедленно рвануло в подпольные нью-йоркские бары, где начало пить вдвое больше прежнего и придумало джаз.

Возникли непредвиденные последствия: Соединенные Штаты оказались в руках Аль Капоне, который палил из автомата по всем без разбора.

Наконец в 1933 году до всех дошло, что сухой закон — глупость, и его отменили.

В совокупности имеем классический пример тупости американцев.

Все это неправда — за исключением пункта про джаз, который действительно появился как побочный эффект сухого закона (вместе с итальянской кухней и британскими пассажирскими перевозками). Но к ним мы еще вернемся. А пока давайте разберем каждый пункт по очереди.

Кто продвигал сухой закон?

Антиалкогольное движение не было консервативным. Оно было феминистским. А еще прогрессивным — в прямом значении этого слова: его сторонники хотели реформировать страну и вывести общество на новый, невиданный прежде уровень трезвости. Еще оно было среднезападным по происхождению. Ну и наконец — самое неожиданное: оно не боролось со спиртным.

Оно боролось с салунами.

Давным-давно, в главе 16, я упомянул, что приличные женщины по салунам не ходили. Возникает закономерный вопрос: куда же они тогда ходили? Закономерный ответ: сидели дома — без денег, обиженные и запуганные. По всему западу сложилось такое представление о семейной жизни: муж получает деньги, идет в салун, проматывает все, возвращается домой без гроша и вымещает злость на жене. Жены ходили в синяках и в обносках, потому что все деньги вытягивал салун.

Насколько это правда — никто не знает. Домашнее насилие исключительно тяжело поддается статистическому учету, поэтому восстановить, в каком проценте бревенчатых домишек творились бесчинства и какие именно, не удастся никогда. Какие-то творились наверняка — возможно, они были частыми и повсеместными. Но нам сейчас важно, что люди в то время именно такую картину считали подлинной. Об этом писали пьесы и романы. Книга «Десять вечеров в баре и что я там видел» занимала второе место по популярности среди американских романов после «Хижины дяди Тома» — и оба произведения косвенным образом способствовали принятию поправок к Конституции. В книге салун изображен коварным искусителем, который, заманив ни в чем не повинного человека в свои сети, тащит его по скользкому пути алкоголизма, насилия, нищеты и смерти, озаряемому лишь сиянием золотистых локонов дочурки, которая молит папочку вернуться домой. Но папочка не может. Он на крючке. В «Десяти вечерах» даже пьяницы жаждут введения сухого закона.

Все это привело к великому политическому пробуждению американского слабого пола. Поскольку ни в салуны, ни на избирательные участки женщины попасть не могли, они принялись устраивать акции протеста на улице — за порогом означенных заведений. Собирались группами, опускались на колени и молились. Зрелище было невиданное.

В 1873 году они учредили Женский христианский союз воздержания. В 1890-х его потеснила Антисалунная лига, лоббировавшая введение сухого закона. В обоих случаях суть движения напрямую отражена в названии — однако имелся нюанс. Хотя их программу анализировать сложно, ополчились они все же не на алкоголь. Они протестовали против модели поведения, ассоциируемой с посещением салунов. Их совершенно не волновал бокал кларета, который выпивала за воскресным обедом какая-нибудь нью-йоркская писательница. Большинство из них о таком просто не задумывались. Они выступали против салунов как рассадника домашнего насилия и безденежья.

Примечательно, что своих участников Антисалунная лига никогда не принуждала давать личный обет воздержания. Трезвенников в ее рядах, разумеется, было много, а также произносилось много речей и много выпускалось брошюр о вреде спиртного. Но все равно до конца не ясно, что в них подразумевалось — любой алкоголь или только выпивка в салунах. Многие участники движения имели в виду последнее. В грядущей войне намечалось три крупных противника. «Сухие» — трезвенники, требовавшие сухого закона. «Мокрые» — пьющие, выступавшие против. И пьющие «сухие» — считавшие, что пить нужно запретить остальным. Они образовывали крупный блок избирателей, и, как мы еще убедимся, их позиция была не так уж и абсурдна, как кажется.

В Антисалунную лигу входили и другие — обычный процент евангелистов, заинтересованных лиц и чокнутых, однако в первую очередь движение за принятие сухого закона было феминистским, прогрессивным и среднезападным.