Краткая история: Реформация

Брак для Лютера и других монахов, которые в нарушение обетов покинули монастырь, был не только исключительно их личным делом, но и вопросом, имевшим значительное практическое и пасторское значение[296]. Непреложность естественного порядка и Божьей воли стала основой жесткой реакции Лютера на целибат священников и монашеское воздержание, слова которой повторялись в диспутах и формулировках ранней Реформации. Обещание вечного целибата, доказывал он, подвергало людские души серьезной опасности и провоцировало общественный скандал. Правило целибата было несправедливым, но, даже если бы его законность не подвергалась сомнению, последствий вынужденного целибата достаточно, чтобы отговорить хороших людей терпеть то, что разрушило несчетное количество душ[297]. Как утверждалось, воздержание духовенства в католической традиции мотивировалось не исцелением души, а финансовой выгодой, которую оно приносило Церкви. Лютер при написании сочинения «Против духовного сословия пап и епископов, ложно так именуемых» (1522), предположил, что доход епископов значительно увеличивался за счет денег, взимаемых со священников, которых уличили во внебрачных связях, что в свою очередь свидетельствовало о невыполнимости и нежелательности обязательного целибата духовенства[298]. Последствия целибата разрушали личность, оказывали отрицательное воздействие на экономику и искажали естественный и установленный Господом порядок. Отказ от брака означал отказ от социальной ответственности и обязательств по отношению к собратьям.

Несмотря на «шквал утверждений о важности семьи и роли отца как ее главы» (высказывание Диармида Маккалоха), в идеях Реформации о браке и семье было мало откровенно нового. Важнее другое – смещение акцентов в формулировке известных представлений о семье и домашнем хозяйстве подорвало значимость непорочности и целибата[299]. Это был явный знак институциональных и богословских перемен. В браках евангелического духовенства, как писал Стивен Озмент, «богословие и практика… успешно совпадали» и вызывали последствия, далеко выходящие за пределы семьи отдельного священника. Лишение брака священного статуса наряду с утверждением, что служба священника не служит помехой для брака, оказывали преобразующее воздействие на отношение к браку, семье и духовенству[300]. Утверждение Роланда Бейнтона, что «Лютер женился, чтобы подвергнуть испытанию свою веру», возможно, является упрощением, но его общее замечание о том, что так Лютер «действительно основал дом и сделал больше, чем кто-либо еще, для определения характера немецких семейных отношений на последующие четыре столетия, должно заставить нас задуматься, в какой степени праведное (церковное) домашнее хозяйство стало образцом европейской христианской жизни после Реформации[301]. В браке товарищество и общность совместной жизни превращали дом в праведную семью. Освобождение от мысли о том, что спасение можно заслужить, давало возможность христианскому супругу принять Божий дар брака и сосредоточить физическую, экономическую и духовную деятельность на нуждах других[302]. Воспитание детей налагало особую ответственность на обоих родителей, отцов и матерей семейств, которые были «для своих детей апостолами, епископами и священниками», чей долг состоял в том, чтобы просвещать молодых в евангельском послании. Роль отца семейства, ответственного за духовное обучение семьи, ясно сформулирована в Кратком и Большом катехизисах Лютера[303], но обязанность обеспечить христианское образование возлагалась на обоих супругов[304].

Однако во многих случаях женщины отсутствуют в биографической традиции Лютера, несмотря на то что все больше учитывается социальное и культурное воздействие Реформации на них. Утверждение Стивена Озмента[305], что воздействие Реформации на женщин было в основном положительным, обычно не подвергается сомнению, но оно выросло из лютеровских полемических сочинений против монастырской жизни и целибата священников, а также пастырских работ о браке и благочестивом домохозяйстве. Как убедительно показали Линда Ропер, Мерри Визнер-Хэнкс, Луиза Шорн-Шутте и другие исследователи, фактическое положение женщин в послереформационном обществе было более запутанным. Есть определенная опасность в допущении, что положительная лексика, использованная для популяризации брака, непременно имела целью восхваление добродетелей и способностей женщин или что подчеркивание роли женщины как матери праведной семьи в какой-то мере способствовало расширению и усилению их влияния[306]. В Священном Писании упоминаются благочестивые женщины, но в нем ничего не говорится о физическом и духовном равенстве мужчин и женщин, также нет ни слова о том, что необходимо поощрять женщин играть важную роль в проповеди христианства и распространении Реформации.