Краткая история российских стрессов. Модели коллективного и личного поведения в России за 300 лет

Снижения цен 1948–1953 гг. — обратная сторона экспроприации сбережений в декабре 1947 г., наравне с ростом производительности труда во время послевоенного бума. Наверное, эта формула должна быть окончательной. Нам она очень важна, чтобы не искать ложных преимуществ директивной экономики. Эта экономика была во многом основана на экспроприациях, на отъемах 1917–1921 гг., 1930-х, 1947 г., денежной реформы 1991 г. Нам нельзя быть в восторге от рожденных в ней мифов, повторять их молитвенно, чтобы вновь не забрести «туда» — в стагнационную директивную модель, «загнавшую» благосостояние народа к началу 1980-х в тупик. Она хороша только во время войны. Другое дело, у рыночной экономики есть свои мифы, мимо которых тоже стоит пройти, не оглядываясь.

П. Клее

1991. Терпеть. Денежная реформа [795]

Есть времена, когда вас захлестывает беспомощность. События несутся, и ничего не можешь сделать с ними. Именно таким был 1991 г., и первая яркая точка в экономике, ровно 30 лет тому назад, — денежная реформа, объявленная «по телевизору» в 9 часов вечера 22 января. Из обращения были изъяты 50- и 100-рублевые купюры образца 1961 г. Точка отсчета — через 3 часа, с 0 часов 23 января. На обмен давались 3 дня, не больше 1000 руб. на человека. Все суммы свыше — только через спецкомиссии. Введен запрет на снятие наличных в Сбербанке на сумму свыше 500 руб. Снял — получи штамп в паспорте. Все это случилось после официальных заверений, что денежной реформы не будет.

Эффект — «удар под дых». Хрупкие отношения с государством, когда доверяешь ему, считаешь, что все решения принимаются в твою пользу, «ради блага народа», испытали болезненный удар. Ясно же каждому, что это была конфискация, отъем. И как некстати! В 1990 г. разрастался кризис в экономике. Нарастала нестабильность внутри СССР. Каждый день извещал о том, что впереди тяжелые времена.

Нет лучшего способа раскачать лодку, чем уверять население, что никакой денежной реформы не будет, и потом, через несколько дней, ее объявить, но так, чтобы люди метались, как в мышеловке. А через три месяца еще и кратно повысить розничные цены, добивая сбережения. При этом уверять, что всё — для вас, и истинно трудовые сбережения не затронуты, а деньги изымаются только у спекулянтов, а также у тех на Западе, кто копит их, чтобы по дешевке всех нас скупить. Можно потом тысячу раз доказывать, как все было сделано правильно, назначать компенсации и даже издавать указы, но рана останется.

Денежная реформа 1991 г. легла на незажившие раны. До этого (70 лет) — две денежные реформы (1922 и 1947 г.), деноминация 1961 г., приведшая к росту цен, вспышки инфляции, отъем денег населения через принудительные займы, с регулярными дефолтами облигаций. А что после 1991 г.? Еще и конфискационная денежная реформа 1993 г.

Как все было похоже! 1947 г. — неделя на обмен денег (две — на «северах»). Кто не успел, тот опоздал. Наличные по худшему курсу — 10 к 1. В сберкассах чем больше вклад, тем хуже условия обмена. «Порядок обмена ударит прежде всего по спекулятивным элементам, накопившим крупные запасы денег и держащим их в кубышках» (постановление 1947 г.).

Денежная реформа 1993 г.? Лимиты на обмен по суммам и времени (две недели), штампы в паспортах, летом, когда люди в отпусках, паника. Смысл тот же — не только обмен, но еще и конфискация. Только в деноминации 1998 г. не было этих унизительных условий, и она прошла спокойно и беспамятно.

Вечером 22 января 1991 г. была паника. Масса людей пытались хоть что-то купить за старые банкноты или разменять их до 0 часов 23 января, пока еще что-то работало. Тогда же сложился черный рынок, где старые банкноты покупались за ¼ цены. «Они» (государство) обманули, вот и мы обманем.

Все в денежной реформе 1991 г. было искривлено. Самое главное — отношение к сбережениям населения как к «денежному навесу», как к фактору инфляции, к тому, что не покрыто товарами народного потребления. 47 % наличных считались избыточными (1990, ЦБР). И, значит, нужно их бить-колотить, чтобы достичь баланса.

Даже если холодный анализ говорит, что 80–90 % населения денежная реформа не затронет, все равно на деле это выходит не так и, самое главное, остается память о том, как «к тебе в карман залезли». Она хорошо знакома тем, у кого хотя бы раз грабили квартиру. Чувство гадливости, омерзения, обмана. Когда оно у миллионов — какое же здесь доверие к государству, какие спокойные реформы! Бери и хватай! Все, что потом случилось в 1990-е, за редким исключением, поддерживало это чувство. Это надо же: войти в рыночные реформы, в приватизацию с денежно обескровленным населением, без его сбережений, которые были всегда — и должны быть — главным источником инвестиций! Вместо того чтобы в конце 1980-х — начале 1990-х создать максимум стимулов для ударного роста товаров для населения. И закрыть проблему!