Критический период начинается с 70-х годов. Вопреки традиционным взглядам на познание в философии того времени, К. пришел к выводу, согласно которому всё знание неоднородно: есть различные объекты познания, которым соответствуют различные типы познавательной деятельности, не сводимые друг к другу. Существуют также духовные способности, которые не сводимы к познанию. Само познание не является ни пассивным отпечатком природы, как склонны считать представители эмпиризма, ни созерцанием врожденных идей, на чем настаивают рационалисты. К. ищет «третий» путь в споре рационализма и эмпиризма, спора разума и чувств: «Ни одну из этих способностей нельзя предпочесть другой. Без чувственности ни один предмет не был бы нам дан, а без рассудка ни один нельзя было бы мыслить. Мысли без содержания пусты, созерцания без понятий слепы». Мысли изначально «заражены» чувственностью, чувственность «нагружена» внечувственными структурами. Как в этом случае возможно познание?
К. различает не зависящий от наших ощущений и мышления мир – мир «вещей в себе», или «самих по себе». Для теоретического познания мир «вещей в себе» закрыт. Однако существует мир феноменов, данных нам в ощущении и мыслимых рассудком. Человеческая способность познания феноменов безгранична.
В нашем познании всегда присутствуют
Характеризуя взаимоотношения нашего опыта с миром «вещей в себе», К. пользуется понятиями «
Синтез чувственности и рассудка осуществляется с помощью особой способности – силы воображения. Она проявляется в присоединении различных представлений друг к другу, в создании единого образа. Репродуктивная сила воображения проявляется в воспроизведении в памяти однажды созерцаемого. Синтетическая способность проявляется также в апперцепции, в «узнавании» человеческих представлений как тождественных соответствующим явлениям. Процедура узнавания применяется и к самому себе как к единому субъекту всех познавательных актов. К. назвал единство познающего «Я» трансцендентальным единством апперцепции.
Процесс познания для К. оказывается не воспроизведением «вещи в себе», а конструированием мира явлений: «рассудок не черпает свои законы (a priori) из природы, а предписывает их ей». К. ставит задачу выявления особенностей различных видов познания, лежащих в основе различных наук: как возможна математика, как возможно естествознание, как возможна метафизика.
Математика опирается на априорные формы чувственности – пространство и время. Человек обладает как бы особыми «очками», сквозь которые он смотрит на мир, чистыми формами чувственного созерцания. Теоретическое, «чистое» естествознание основывается на рассудке. Рассудок – это способность оперировать понятиями. Понятия есть продукт синтеза данных опыта и категорий. Категории – это как бы схемы мышления, это априорное содержание понятия, не зависящее от опыта. Любое опытное содержание может быть подведено под категории количества (единство, множество, совокупность), качества (реальность, отрицание, ограничение), отношения (субстанция и акциденции, воздействующее и подвергающееся воздействию), модальности (возможность – невозможность, существование – несуществование, необходимость – случайность). Деятельность рассудка предполагает выделение в познании субъекта и объекта, однако это противопоставление не абсолютно, это лишь условное разграничение в мире феноменов. Рассудок не выявляет безусловные характеристики субъекта и объекта, не говорит о «вещах в себе», они трансцендентны рассудку. Рассудок представляет собой способность создавать единство феноменов посредством правил.