Краткий философский словарь

Индуктивный метод – это путь установления фактов и дальнейшего обобщения полученных эмпирических данных. Научная теория, с этой точки зрения, есть результат применения индуктивного метода. П. считал, что такой метод вряд ли приведет ученого к эвристически ценным общим выводам. Даже если согласиться с использованием этого метода, то придется признать, что «полная» индукция, охватывающая все факты, имеющие отношение к изучаемой проблеме и дающая возможность получить вывод с необходимостью, применима только к элементарным случаям повседневного опыта, далекого от науки. Кроме того, требование обязательного применения индукции в познании уже есть некоторый общий принцип. Но как обосновать истинность этого принципа? На основе индуктивного метода невозможно обосновать такое «универсалистское» требование.

Реальное развитие научного знания идет совершенно иным путем: теоретические предпосылки вплетены изначально в ткань опыта; опыт лишь инициирует новые теоретические предположения, гипотезы. Развитие науки идет методом «проб и ошибок». Возникшие в результате самых различных причин предположения (это может быть и галлюцинация ученого, сон, прихотливые ассоциации от прочитанного) или «выживают», или погибают, не выдерживая конкуренции с другими, более успешными и лучше обоснованными теориями. П., таким образом, разделяет «психологию научного открытия», внешние факторы и логику развития науки как внутренний процесс. Ученый даже наметил контуры особой «онтологии», выдвинув идею «трех миров». Первый мир – это мир реальный; второй мир – мир состояний сознания, в нем как бы присутствует субъект со всеми его пристрастиями; третий мир – мир чистого знания, объективного содержания мышления. Его-то и изучает особая эпистемология – эпистемология «без субъекта». Второй мир в науке остается «за кадром»; изучению доступна лишь логика движения чистой мысли – «предположений и опровержений».

П. – не сторонник «теории катастроф», революций в науке, которые полностью стирают все прошлые достижения; он – эволюционист. В то же время он не является приверженцем идеи научного прогресса как непрерывного приращения навечно подтвержденных научных теорий. Хотя истина существует, считает П., но полное знание во всём объеме недостижимо. Единственным критерием движения науки вперед является возникновение новых, более сложных проблем, которые продуцирует новая теория.

Каков же механизм замены одной теории на другую, какие критерии оказываются при этом решающими? Критериев приемлемости научной теории несколько. Обязательным является соблюдение условия логической непротиворечивости теории. Новая теория должна описывать и объяснять более обширную совокупность фактов. Она должна способствовать возрастанию единства научного знания, объединять разрозненные проблемы. Наконец, теория должна выдержать эмпирическую проверку. Критерий «эмпирического контроля» – это не только критерий принятия одной теории научным сообществом вместо другой; это одновременно демаркационный критерий, помогающий отделить научную теорию от псевдонаучных «подделок». Если человек не может с абсолютной точностью ответить на вопрос «что есть истина?», то он может хотя бы выяснить, какая теория является научной. Принцип верификации, принятый в неопозитивизме, не позволяет отделить научное знание от ненаучного. На его место, считает П., необходимо поставить принцип фальсификации. Любой ложной идее можно найти какое-то обоснование в нашей жизни. Но если можно предположить, что существует факт, с помощью которого мы можем опровергнуть теорию, то это означает, что теория сопоставима с опытом и, следовательно, научна. Речь идет о «фальсифицируемости», то есть только о самой возможности «фальсификации» (в данном случае понимаемой как эмпирическое опровержение). Если же ученые обнаружат реальные факты, опровергающие теорию, то она будет опровергнута на деле: признана ложной.

Социальная позиция П. отражена в работах «Нищета историцизма», «Открытое общество и его враги». П. резко выступает против так называемого историцизма. «Историцизм» с его устремленностью в будущее, верой в прогресс выстраивает всё многообразие человеческих обществ и человеческих жизней в единую линию, лишая человека способности противостоять неумолимому ходу истории. «История смысла не имеет», говорит П., имея в виду смысл отделенный от индивидуальных человеческих замыслов, целей. Нельзя выявить никаких общих исторических законов, кроме самых тривиальных, типа «в войне всегда побеждает сильнейший». Историцизм – основа для оправдания всех «закрытых» обществ, созданных на основе волевого решения и опирающихся на неизменные нормы. В таких обществах отсутствует социальная мобильность, запрещено свободное критическое слово. Концепция П. направлена против самого существа социальной утопии Платона, которую П. считал истоком всех последующих теорий «закрытых» обществ.