Краткий философский словарь

П. – это примирение с множественностью, с невозможностью создания единого поля культуры, происходит «децентрация» культуры. Меняется и роль воображения, если под ним понимать ничем не ограниченное продуцирование образов, противопоставленных реальности. Поскольку П. отказывается от «раздвоения» мира, отказывается от самих понятий «вымысел» и «истина», то богатство образов, связанных с идеей «самовыражения» уникального внутреннего мира художника-творца, исчезает из постмодернистской культуры; оно возможно только как противопоставление «богатства» внутреннего «скудости» внешнего, повседневного мира. Но исчезает и реалистичное, полное красочных деталей скрупулезное описание существующего, исчезает назидание, морализирование, поиск объективных тенденций развития объекта. Воображение в этих условиях оказывается способностью «отвлечься» от субъективных фантазий и непреложности реального мира. Но всё же предметы – даже собственные руки и ноги – «неуничтожимо, злобно существуют, как иррациональные числа». В результате остаются чистые схемы, количественные соотношения; воображение попадает в плен абстракций: «придет такой день, когда не будет людей, будет только мысль».

Если философию модерна часто называют иррационалистичной, то к философии П. такая характеристика неприменима. В экзистенциализме ситуация абсурда рождается из «несоразмерности» реальности и разума. Сизиф в эссе А. Камю – «герой-рационалист». В П. исключается сама возможность такого столкновения. Мир для философии П. лишен, как утверждает Ж. Делез (1925–1995), другой видный представитель этого направления, «глубин» и «высот», это «мир поверхностей». Идея «борьбы» субъекта с неподатливой реальностью, проникновение в глубины материи или стремление дотянуться до высот Абсолюта исключается в постмодернистском дискурсе. «Молчание» экзистенциализм рассматривает как невыразимость бытия. Молчание П. – это просто отсутствие смысла, смысловая пустота, сопровождающая в той или иной степени любой человеческий дискурс.

«Знаковая революция», осуществленная П., меняет представление о связи означаемого и означающего. Знак не несет в себе иерархической, поступенной схемы расшифровки структур означаемого. Знак – не путеводная нить, вещественная опора к «иному»; это и есть та единственная реальность, в которую погружен человек. Означаемое и означающее – взаимозаменяемы, обратимы.

Понятие «соблазна», введенное Ж. Бодрийаром, становится метафорой взаимоотношений смысла и его знакового оформления. Язык определяется как «сознание-язык». Все смыслы «воплощены», всякий предмет «дан» вместе со своим смыслом. В такой реальности – гиперреальности мира симулякров – нет деления на искусственное и естественное, на природу и культуру, центр и периферию; нет особого инструмента для заделывания пустот, «смысловых брешей», прерывов постепенности. «Тело» культуры разрастается в разных направлениях, без заранее заданной цели. Метафора «ризомы» (корневища) как символа множественности противопоставляется в П. (Ж. Делез) строгой иерархии «дерева».

Отказываясь как от безоговорочного осуждения новой реальности, так и от ее некритического принятия, представители философии П. не превращаются в поборников иррационализма. Скорее это героическая попытка с помощью неиспользованных до сих пор ресурсов разума «обустроить», «присвоить» ту новую реальность, которая уже незаметно «присвоила» всю человеческую культуру.

ПОСТПОЗИТИВИЗМ – условное название для течения, возникшего в 60–70-х годах XX столетия в русле неопозитивистской методологии науки и являющегося его критическим осмыслением. Представители П. (К. Поппер, Т. Кун, И. Лакатос, П. Фейерабенд, Дж. Агасси, Л. Лаудан, Дж. Уоткинс, Ст. Тулмин и др.) сохранили определенную связь с неопозитивизмом: они занимаются сходной проблематикой – логико-методологическим анализом науки, используют неопозитивистскую терминологию, значительное внимание уделяют своим взаимоотношениям с традиционной «метафизикой». Вместе с тем П. во многом пересматривает неопозитивистскую методологию исследования науки; горизонт исследования науки расширяется, в значительной степени рушится традиционная конфронтация между исследованиями по философии и методологии науки и философскими направлениями, отстаивающими особый статус гуманитарного знания, изучающими человеческие формы освоения мира, далекие от науки (искусство, религию, мораль, обыденное сознание, миф).

В постпозитивистских исследованиях научного знания отсутствует характерный для позитивизма редукционизм, сведение теоретических положений науки к «суждениям факта»; признаётся автономное существование теоретического знания. Эмпирический базис науки также теряет свою безусловность, поскольку не существует «протокольных предложений», абсолютно «чистых» от всех человеческих ожиданий, предположений, оценок. Наш опыт изначально «теоретически нагружен», мы смотрим на мир сквозь «очки» наших желаний, прошлого опыта, накопленных знаний.