Кратос 1

Там, где должен быть космодром, небо разорвалось, и на землю ударил столп красного пламени, разветвленный наверху, как молния. Колонна, держащая небеса! Мировое древо Иггдрасиль!

И ночь стала ярче полдня. Внизу Герман. Он лежит на земле. Наверное, ранен. Пытается ползти. Прямо на него медленно опускается очередной гравилет.

Я понял, что не прощу себе его смерти. Есть такая статья в кодексе Кратоса «неоказание помощи». Он друг моего отца. Он уговаривал меня покончить самоубийством. Ну, и хрен с ним!

Я направил гравиплан вниз, прямо к нему, оттер падавшую на него машину (она отлетела в сторону) резко затормозил и впечатался в землю в десяти сантиметрах от его руки.

Открыл дверь.

— Герман Маркович, подняться сможете?

Он посмотрел без удивления, словно так и должно быть.

А разве не должно?

Подал ему руку, он обхватил ее. Я спрыгнул на землю, помог забраться на заднее сиденье. Аннигилятор, висевший у него на поясе, мгновенно оказался в моих руках.

Я не жду от Германа удара в спину, я не помню за ним подлости, но так спокойнее. Он не протестует, не до того. На лице застыла гримаса боли.

— Насколько плохо? — спросил я. — Врач нужен?

— Пусть пока биомодераторы работают, — тихо сказал он. — Там посмотрим. Ты лети, лети, куда летел.

Сзади доносится гул. Включаю внутреннее зрение и все равно оборачиваюсь, пораженный увиденным. На космодром величаво опускаются корабли Дарта.

Летим над лесом. Сияние почти угасло, красноватые сумерки. Деревья клонятся под ветром. В этой пасторальной картине есть что-то зловещее. Лес почти черен. Пепелище и кровь.

Встряхиваю головой. Прочь! Прочь! Пейзаж кажется картинкой из будущего. Ерунда! Будущее — только вероятность.

Юлия смотрит на меня. Касается руки. И я совершенно четко понимаю, что она видела то же самое. Возле ее пальцев слабое голубоватое свечение. Показалось? Или это отсвет моего?

Лес сменяют фруктовые сады и виноградники, мы подлетаем к маленькому городку.

Теос

Гравиплан приземлился возле кирпичной ограды небольшого особняка. Юлия подошла к двери, положила руку на радужную полусферу, выступающую из стены. Сказала вслух по-тессиански:

— Здравствуй, Алисия!

Неплохо знаю этот язык, но какую-нибудь редкую лексику могу и не понять, и я переключил устройство связи в режим перевода — хотелось чувствовать себя совсем свободно.

— Это твоя бабушка? — спросил я.

— Угу, — она улыбнулась. — Сейчас откроет.

«Бабушка» являла собой полную противоположность внучке: резковатые черты лица, нос с горбинкой, тонкие губы, темные волосы. Прическа мужская, даже присутствует коса, украшенная черным бантом. Правда, коса на дюйм длиннее традиционной мужской, а бант шире. Она невысока ростом и несколько склонна к полноте. Одета модно, но сдержанно. Узкие лиловые брюки, белая блуза под пояс, лиловый камзол с серебряным шитьем. На вид ей можно дать лет сорок, но выдают как всегда глаза, темные, глубокие, властные. Значит, она старше… раза в два.

— Это Алисия Штефански, — представила Юля. — Моя… родственница.

— Здравствуй, Джульетта, — сказала она.

И окинула меня совершенно бабушкиным взглядом: что за нового хахаля завела внучка?

Торопливо протянула руку для поцелуя.

— Это Дмитрий Левицкий, — сказала Юля. — Еще с нами раненый.

Алисия кивнула.

— Тащите его сюда и пойдемте в дом. Помощь нужна?

— А где Артур? — спросила Юля.

Кто это? Дед? Брат? Племянник?

— В Версае. У них в колледже вечеринка. Собирался вернуться утром.

Юля побледнела, и я понял: сын.

— Выходил на связь минут пятнадцать назад, — сказала Алисия. — Все живы.

Юля не успокоилась и явно пыталась его вызвать.

— Я должна его вывести, — прошептала она. — У них паника. Выгружай своего генерала! Быстро!

— Я не отпущу тебя одну, — спокойно сказал я.

И направился к гравиплану.

Герман терпеливо ждал.

— Биомодераторы считают, что у меня перелом, — сказал он. — И трубят о необходимости операции. Здесь есть хирург?

— Госпожа Алисия! В вашем городе есть хирург? — переадресовал я вопрос.

— Да, я сейчас с ним свяжусь.

Ответа мы не услышали, потому что вновь вспыхнуло небо. Золотое зарево с горизонта до горизонта.

— Что это? — воскликнула Юля.

Хотел бы я знать!

Угасло оно также мгновенно, словно сам Господь прошептал: «Да не будет света!».

И навалилась тишина. Страшная, неестественная. Я не сразу понял, что нас отрезало от Сети.

— Связи нет, — тихо проговорила Алисия.

— Далеко до больницы?

Бабушка взглянула на гравиплан.

— Пять минут.

— У вас есть другой транспорт?

Она кивнула.

— Гравиплан. Есть еще минивертолет, но на нем улетел Артур.

— Одолжите?

— Берите. Я отвезу вашего друга.

Она пропустила нас в сад и махнула рукой в сторону посадочной площадки. Аннигилятор Германа я, на всякий случай, прихватил с собой.

Гравиплан Алисии красный, сияющий, с изящными обводами, не чета простенькому городскому транспорту. У бабушки есть вкус и деньги.

Я положил руку на его гладкий бок и тут же сообразил, что Алисия не могла передать машине приказ подчиняться мне. Связи же нет! А как мы его вверх поднимем?

— Он меня знает, — сказала Юля, и ее рука легла рядом с моей.