Кража

- Уже девятый час, - вздохнул Уильяме. - Надо бы в эту раму поместить другую картину Сардо и повесить на прежнее место, тогда мы можем спать спокойно.

- Уверяю вас, что в десять вы будете уже вовсю храпеть. Бариччи встал и поднял картину Андре - из-под нее проглянули классические мазки кисти гениального голландца.

- Я заберу это сокровище в свой кабинет и подготовлю к транспортировке. Поместите, картину Андре в раму - в этом искусстве вы преуспели больше меня. В половине девятого мы отправимся в доки. - Бариччи прошествовал через комнату, держа полотно Рембрандта под мышкой. - Любопытно бы взглянуть на Тремлетта, когда он... - Голос его пресекся, когда, открыв дверь, он столкнулся с тем, о ком только что говорил.

-- Почему бы и не взглянуть, если он перед вами? - процедил Эшфорд сквозь зубы, останавливаясь на пороге.

Обернувшись, он жестом пригласил войти детективов Коньерза и Парлза, возникших за его спиной с пистолетами в руках.

- О! Пока вы изучаете выражение моего лица, не будете ли любезны передать детективам это полотно? Я уверен, что они горят желанием как можно скорее возвратить его лорду Мэннерингу.

Бариччи тяжело привалился к стене и начал оседать на пол - на лице его застыло выражение крайнего изумления. Он не мог поверить своим глазам.

-- Значит, вы не собирались приходить в галерею утром. Ваши угрозы были рассчитаны на то, чтобы заставить меня действовать!

- Совершенно верно! Каждое мое слово было рассчитано именно на это, подтвердил Эшфорд.

Он взглянул в запасник и сделал знак Уильямсу подняться с пола.

~ Можете прекратить свою работу, Уильяме, - обратился он к побледневшему как полотно помощнику Бариччи. - Там, куда отправится Сардо, ему не придется хлопотать о продаже своей картины. Возможно, вас поселят в одной камере. А Бариччи вместе с другими убийцами будет дожидаться виселицы.

- Я не убивал Эмили Мэннеринг! - завопил Бариччи, забыв о своих изысканных манерах и вцепившись в отвороты сюртука Эшфорда, - Я сказал вам правду. Она была жива, когда я с ней расстался. Брови Эшфорда недоверчиво поднялись; он попытался освободиться из цепких пальцев Бариччи. Но тут Коньерз, сделав прыжок вперед, заломил руки Бариччи за спину и приставил пистолет к его лопатке. Парлз, скрутив руки Уиль-ямса, проконвоировал его до двери в кабинет.

- Говорили правду? - с насмешкой повторил Эшфорд. - Да вы, Бариччи, понятия не имеете о том, что такое правда...

-- Нет же, Тремлетт, - рванулся он из рук полицейского, пытавшегося увести его. ~ Поверьте мне, вы ошибаетесь. Сам Бог - мой свидетель, я не убивал Эмили.

Он заколебался: говорить или нет?

Чутье подсказывало Бариччи: молчание в этой ситуации может обойтись ему очень дорого, а вот содействие полиции могло смягчить его участь, и Бариччи решился.

- Я расскажу вам все, все, что произошло, - сказал он, взяв себя в руки. - Меня ведь не могут повесить за преступление, которого я не совершал

- Подождите, - обратился Эшфорд к Коньерзу, сделав ему знак рукой.

Эшфорд отдавал себе отчет; да, человек этот - обманщик, самая гнусная тварь, какую только можно вообразить. И все же что-то в его тоне, в выражении глаз заставило Эшфорда засомневаться. Он даже готов был поклясться: голос Бариччи в эту минуту звучал правдиво.

- Пусть вы не убивали, я готов вам поверить, тогда кто же мог это сделать?

- Не знаю. - Лоб Бариччи покрылся бисеринками пота. - Я едва не сломал мозги, думая об этом с того самого момента, когда узнал о случившемся. А вот в чем я виноват - скажу.

Эшфорд подался вперед при этих словах Бариччи, интонация которых звучала как исповедь.

- Вы признаете, что крали картины? Не только Рембрандта, но и десятки других? - спросил он.

- Предположим, но какие гарантии вы мне дадите?

- Вы постоянно торгуетесь, Бариччи. - Эшфорд рассмеялся, Джентльмены, - кивнул Эшфорд полицейским, - какую сделку мы можем предложить этому господину?

- Это зависит от того, кто убил леди Мэннеринг, - ответил Коньерз.

- Я же сказал, что не убивал ее! - вскричал Бариччи.

- Если это правда и вы готовы сотрудничать с нами, мы с Парлзом постараемся добиться для вас самого гуманного приговора.

Глаза Бариччи засветились надеждой.

- В таком случае я согласен. Я признаюсь в краже картин, упомянутых Тремлеттом.

- Кто помогал вам, кроме Уильямса? - спросил Эшфорд.