Креативный «пятый альфа»

Мама надеялась, что мы с Мари и Элли по-английски разговаривать будем. Но выяснилось, что в русской и французской школах преподают разный английский, потому что мы друг друга не понимали. Правда, бабушка Элли понимала всех нас. Только не станешь же бабушку таскать с собой везде: в бассейн, на батут, через трёхметровую каменную ограду старого замка, чтобы посмотреть, водятся ли в подвалах привидения. Поэтому мы сначала жестами объяснялись, а потом скачали на телефоны переводчики.

Лето пролетело быстро. Я уже не вспоминал французских девчонок, но в сентябре мама с хитрой улыбкой принесла мне письмо. Из Франции. На английском. Припечатала его пухлым словариком: «Сам переводи».

Жаль, что Элли не догадалась электронное письмо отправить, – бумажное, да ещё таким почерком написанное, через переводчик не пропустишь. Пришлось в школу тащить – у Лилии Геннадьевны помощи просить, потому что несколько слов я так и не разобрал.

Весь класс рассматривал письмо и три открытки из Франции. Жанка, конечно, сказала, что я тупой и что тут всё ежу понятно. Я ей ответил, что тогда у нас в классе два ежа: она и Григорий.

Лилия Геннадьевна сказала, что за ответ на письмо она мне дополнительную оценку поставит. Я с тоской подумал, какая же это мука – писать, да ещё и по-английски. Но тут ко мне подошла Свиридова. Красная, как солнце на закате. И открытку от Элли – ту, на которой скотчем цветок какой-то приклеен, – теребит так, что, кажется, обратно в целлюлозу её перемелет.

– Парапланов, – говорит мне Свиридова, не поднимая глаз и, кажется, не разжимая рта. – Хочешь, помогу тебе ответ на английский перевести?

Тут моё сердце куда-то провалилось, и уже я стал закатным солнцем.

В тот день я шёл из школы по кленовой аллее и смотрел на яркие пятна листьев. Мне хотелось сгрести их в охапку и подбросить салютом выше крыши. Сентябрь начинался замечательно. И весь учебный год будет отличным – точно!

Теперь раз в месяц мы со Свиридовой на продлёнке садимся на последнюю парту, читаем и пишем письма во Францию. Точнее, пишет она. Потому что мне в голову приходит только «Hello, Elline», «Goodbuy Elline» и «I want to tell you about». Поэтому я смотрю на золотистую толстую косу Свиридовой, её вечно опущенные длинные ресницы и говорю «да» на всё, что Свиридова предлагает написать.

Надо бы как-нибудь перевести на русский всё, что Свиридова, то есть я пишу Элли. Но, судя по её ответам, пока всё норм.