Кредо холопа

Гриша глянул на холопов внимательным взглядом, и ощутил укол совести. Уже вторые сутки бесправный люд, без корма и отдыха, ноги по колдобинам выворачивает. А ведь совсем недавно он был на их месте, являлся такой же бесправной и бессловесной скотиной, над которой каждый волен издеваться, как ему вздумается.

– Да что же это я? – простонал усовестившийся Гриша. – Я ведь не такой, как эти господа. Я нормальный пацан.

Со слезами на глазах он бросился к холопам, и, что было сил, закричал:

– Да что вы такие грустные и унылые? Вот я вас сейчас взбодрю! Ну-ка все бегом, а то плететесь, как тараканы.

Холопы, как табун дикий коней, рванули с места, выбрасывая из-под копыт комья земли. Хоругви раскачивались, как мачты парусника в шторм, пыль поднялась целым облаком, молитвенный хор смешался с топотом ног. Крестный бег промчался мимо Ярославны и ушел на триста двадцать восьмой круг.

– Думаю, до вечера не дотянут, – предположил Гриша, проводив крепостных взглядом.

– Дорвался до власти, и сам пошел людей мучить, – сделала вывод Ярославна. – Когда тебя били и унижали, тебе это не нравилось.

– Мне не нравилось, что меня бьют и унижают. О других речи не было. Когда Яшку засранца в воспитательном сарае подвергали анальному возмездию, я радовался больше, чем в тот день, когда мне телка в первый раз дала. Это так приятно: кому-то яйца лебедкой отрывают, а у тебя в это момент даже в ухе не чешется. Благодать!

– Типичная рабская психология, – поставила диагноз Ярославна. – Ладно, со своими вассалами делай все, что пожелаешь. Меня гораздо больше беспокоит то, что опричники заполучили доступ ко всем нашим секретным архивам. Я все же предлагаю рискнуть и вернуться обратно.

– Обратно? – испугался Гриша. – Это туда, где по нам стреляли? Давай хотя бы подождем, пока враги уйдут восвояси.

– Со всеми нашими секретами? Нет уж! У тебя жезл Перуна, с его помощью можно создавать энергетические щиты.

– Чего?

– Ты можешь усилием воли создавать невидимые барьеры, способные отражать летящие в тебя предметы, например пули.

– А как это делается?

– Не знаю. Думаю, у тебя это получится автоматически, в случае опасности.

– Объясни подробнее, я тебя не понимаю.

Ярославна наклонилась, подняла с земли увесистый камень, и вдруг, без всякого предупреждения, метнула его в Гришу. Гриша среагировал мгновенно: вскинул жезл перед собой и закричал:

– Барьер бля!

А в следующую секунду он прокричал еще целый букет прекрасных русских слов, когда камень отскочил от его лба и упал на землю.

– Не сработало, – констатировала Ярославна. – Вероятно, опасность была не настолько велика, чтобы запустить механизм защиты.

– Ты что, дура? – прорыдал Гриша, потирая отбитый лоб. – Я к тебе со всей душой и с прочими половыми органами, а ты камнями кидаешься.

– Надо же было проверить, – виновато оправдалась Ярославна.

– Проверила! Не работает.

– Работает. Просто ты заранее знал, что камень не представляет для тебя смертельную угрозу. А вот если в тебя вилы бросить, или штыковую лопату….

– Я с тобой больше дружить не буду! – предупредил Гриша. – Вилы, лопаты…. Если я не в твоем вкусе, так и скажи. Зачем сразу за вилы хвататься?

– Ты не понимаешь, – принялась втолковывать Ярославна. – Если мы сейчас не остановим опричников, произойдет нечто ужасное. А остановить их можем только мы. Больше некому.

– Но здесь нас не достанут, – возразил Гриша.

– Достанут. Они пришлют убийц.

– А я их всех круто убью.

– Они пришлют еще. И будут присылать снова и снова, до тех пор, пока не достигнут цели.

– И в чем их цель? Убить нас?

– Просто убить они хотят только меня, – ответила Ярославна. – Тебя ждет нечто более страшное.

– Что? – заранее испугался Гриша.

– Мы перехватили шифровку Толстого. В ней содержался секретный приказ всем опричникам.

– Приказ?

– Точнее, инструкция. Инструкция того, как тебя пытать перед смертью. Я всего не помню, но там одним только гениталиям уделено три страницы. В числе прочего предписывается совершить над твоими яичками следующие действия: тыкать иголкой, колоть шилом, прихватывать пассатижами, отбивать молоточком, ошпаривать кипятком, обрабатывать наждачной бумагой….

Побледневший Гриша попятился от Ярославны. Дикий ужас застыл в его очах.

– Мои яички шилом тыкать? – простонал он.

– Тыкать иголкой, – уточнила Ярославна. – А шилом колоть.

– И пассатижами….

– Прихватывать.

– Наждачная бумага….

– С крупным абразивом.

– Но почему? – воскликнул Гриша. – Чем мои яички провинились перед опричниками? И почему именно мои? Господи! Неужели на белом свете других яичек нет?

– Опричники такие звери, – вздохнула Ярославна. – Но одного у них не отнять – они всегда достигают поставленной цели. И если уж нацелились на чьи-то яички, то доберутся до них любой ценой.

– Так, что ты там говорила о возвращении? – быстро спросил Гриша, внезапно осознавший, что не хочет остаток жизни провести в состоянии постоянного страха за свое хозяйство, и не только за него. – Что надо делать? Ты знаешь, как эта палка работает?

– Только в теории.

– А точнее.