Крейг Кеннеди

– Прежде чем я отвечу на этот вопрос, что еще показывает спектроскоп? Я нашел несколько пятен рядом с гробом, который был вскрыт тяжелым предметом. Предмет соскользнул и повредил тело Монтегю Фелпса. Из раны вытекло несколько капель. Мой спектроскоп говорит мне, что это тоже кровь. Кровь и другие мышечные и нервные жидкости тела оставались в водном состоянии вместо того, чтобы становиться пектиновыми. Это замечательное обстоятельство.

До меня дошло, к чему клонил Кеннеди в своем расследовании относительно бальзамирования. Если яды бальзамирующей жидкости не были введены, то теперь у него были четкие доказательства относительно всего, что обнаружил его спектроскоп.

– Я ожидал найти яд, возможно, алкалоид, – медленно продолжил он, описывая свои открытия с помощью одной из самых увлекательных областей современной науки – спектроскопии. – В случаях отравления этими веществами спектроскоп часто имеет очевидные преимущества перед химическими методами, поскольку незначительные количества дают четко определенный спектр. Спектроскоп "обнаруживает" вещество, если использовать полицейскую идиому, в тот момент, когда дело передается ему. Там не было никакого яда.

Он повысил голос, чтобы подчеркнуть это поразительное открытие.

– Вместо этого я обнаружил необычайное количество вещества и продуктов гликогена. Печень, где хранится это вещество, буквально перегружена в организме Фелпса.

Он запустил свою машину для создания движущихся изображений.

– Здесь у меня есть одно из последних достижений в области киноискусства, – продолжил он, – рентгеновское движущееся изображение, подвиг, который до недавнего времени был фантастическим, наука, находящаяся сейчас в зачаточном состоянии, носящая грозные названия биоренгенографии или кинематорадиографии.

Кеннеди держал свою маленькую аудиторию затаившей дыхание, когда он продолжил. Мне показалось, что я вижу, как Энджинетт Фелпс слегка вздрагивает от перспективы заглянуть в самую глубь человеческого тела. Но она побледнела от этого очарования. Ни Форден, ни медсестра не смотрели ни направо, ни налево. Дан Фелпс широко раскрыл глаза от удивления.

– На одном рентгеновском снимке или даже на нескольких, – продолжал Кеннеди, – трудно обнаружить незначительные движения. Не так как в движущейся картине. Например, вот у меня есть картинка, которая покажет вам живое тело во всех его движущихся деталях.

На экране перед нами была спроецирована огромная теневая фотография груди и живота. Мы могли видеть позвонки позвоночного столба, ребра и различные органы.

– Трудно получить серию фотографий непосредственно с флуоресцентного экрана, – продолжал Кеннеди. – Я преодолел эту трудность, имея объективы достаточной скорости, чтобы фотографировать даже слабые изображения на этом экране. Это лучше, чем так называемый последовательный метод, с помощью которого делается несколько отдельных рентгеновских снимков, а затем они собираются вместе и перефотографируются для создания фильма. Я могу сначала сфокусировать рентгеновские лучи на экране с помощью специального кварцевого объектива, который я изобрел. Затем я делаю снимки. Вот, видите, легкие при медленном или быстром дыхании. Есть ритмично бьющееся сердце, отчетливо пульсирующее в идеальных очертаниях. Есть печень, двигающаяся вверх и вниз вместе с диафрагмой, кишечником и желудком. Вы можете видеть, как кости движутся вместе с конечностями, а также внутреннюю жизнь организма. Все, что скрыто от глаз плотью, теперь становится видимым поразительным образом.

Никогда я не видел, чтобы зрители в "кино" были так взволнованы, как сейчас, когда Кеннеди по своей воле возбудил наш интерес. Я делил свое внимание между Кеннеди и необыкновенной красотой знаменитой русской танцовщицы. Я совсем забыл об Энджинетт Фелпс.

Кеннеди положил в держатель еще одну пленку.

– Сейчас вы изучаете тело Монтегю Фелпса, – внезапно объявил он.

Мы нетерпеливо подались вперед. Миссис Фелпс едва сдержала вздох.

Что за тайна скрывалась в нем?

Там был желудок, изогнутый мешок, похожий на волынку или плохо сделанный ботинок, с крошечным каналом на носке, соединяющим его с тонкой кишкой. Там были сердце и легкие.

– Я сделал желудок видимым, – продолжил Кеннеди, – сделал его, так сказать, "металлическим", введя раствор висмута в пахту, обычным методом, с помощью которого он становится более непроницаемым для рентгеновских лучей и, следовательно, темнее на скиаграфе. Я делал эти снимки не со скоростью четырнадцать или около того в секунду, как другие, а с интервалом в несколько секунд. Я сделал это для того, чтобы, когда я их прогоняю, у меня получалась своего рода сжатая движущаяся картинка. То, что вы видите за короткий промежуток времени, на самом деле происходило гораздо дольше. У меня могло бы быть и то, и другое, но я предпочитаю последнее. Ибо вы заметите, что здесь есть движение – сердца, легких, желудка – слабое, незаметное при обычных обстоятельствах, но, тем не менее, движение.

Он показывал на легкие.