Крейг Кеннеди

– Видите ли, это одна большая проблема со всеми ними, – заметил он, обводя взглядом магазин в поисках чего-нибудь необычного. – Магазинная воровка редко становится закоренелой преступницей, пока ей не исполнится двадцать пять лет. Если они пройдут этот возраст, не бросив, то, как вы видите, мало надежды на то, что они снова станут правильными. Ибо к тому времени они уже давно общаются с ворами другого пола.

Часы тянулись тяжело, хотя это была прекрасная возможность на досуге понаблюдать за психологией покупателя, который много смотрел и мало покупал, за неловкостью мужчин, которых притащили в универмаг "на бойню", чтобы сказать "Да" и оплатить счета, калейдоскопическая толпа, которая могла бы быть интересной, если бы мы не были так сосредоточены только на одном вопросе.

Кеннеди сжал мой локоть пальцами, похожими на тиски. Я невольно опустил взгляд на прилавок, где Королева Кимберли отдыхала во всех проявлениях подлинности. Миссис Уиллоуби снова приехала.

Мы были слишком далеко, чтобы отчетливо видеть, что происходит, но, очевидно, миссис Уиллоуби смотрела на драгоценный камень. Мгновение спустя другая женщина небрежно подошла к стойке. Даже на расстоянии я узнал Энни Грейсон. Насколько я мог разобрать, они, казалось, обменивались замечаниями. Клерк ответил на один-два вопроса, затем начал искать что-то, по-видимому, чтобы им показать. Все вокруг были заняты, и, повинуясь инструкциям Доннелли, детективы магазина были на заднем плане.

Кеннеди наклонился вперед, наблюдая так пристально, как только позволяло расстояние. Он протянул руку и нажал кнопку рядом с собой.

Через минуту или две вторая женщина ушла, за ней вскоре последовала сама миссис Уиллоуби. Мы поспешили к прилавку, и Кеннеди схватил коробку с королевой Кимберли. Он внимательно осмотрел ее. Его внимание привлек изъян в драгоценном камне из пасты.

– Здесь произошла подмена, – воскликнул он. – Видишь! Драгоценный камень из пасты, который мы использовали, был безупречен; здесь сбоку есть небольшое пятно углерода.

– Одному из моих людей было поручено следить за каждой из них, – прошептал Доннелли. – Мне приказать им привести миссис Уиллоуби и Энни Грейсон в кабинет суперинтенданта и пусть их обыщут?

– Нет, – почти крикнул Крейг. – Это все испортило бы. Не делайте ни шагу, пока я не узнаю всю правду об этом деле.

Это дело становилось для меня более чем когда-либо загадкой, но мне ничего не оставалось делать, кроме как ждать, пока Кеннеди будет готов сопровождать доктора Гатри в дом Уиллоуби. Несколько раз он пытался дозвониться до доктора по телефону, но это ему удалось только к середине дня.

– Я буду очень занят остаток дня, Уолтер, – заметил Крейг после того, как договорился о встрече с доктором Гатри. – Если ты встретишься со мной у Уиллоуби около восьми часов, я буду тебе очень признателен.

Я пообещал и попытался посвятить себя тому, чтобы наверстать упущенное в своих заметках, которые всегда, к сожалению, отставали, когда у Кеннеди было важное дело. Однако мне не удалось многого добиться.

Сам доктор Гатри встретил меня у дверей прекрасного дома на Вудридж-авеню и, сердечно пожав мне руку, провел в большую комнату в правом крыле, снаружи которой мы разместили телеграф двумя ночами ранее. Это была библиотека.

Мы застали Кеннеди за настройкой инструмента в музыкальной комнате, примыкавшей к библиотеке. Из того немногого, что я знаю об электричестве, я должен был бы сказать, что это был, по крайней мере частично, гальванометр, один из тех приборов, которые регистрируют интенсивность мельчайших электрических токов. Насколько я мог разглядеть, в данном случае гальванометр был устроен так, что его действие поворачивало то в одну, то в другую сторону маленькое вогнутое зеркало, подвешенное к раме, которая покоилась на столе. Прямо перед ним горел электрический свет, и отражение света отражалось в зеркале и фокусировалось его вогнутостью в точке с одной стороны от света. На обратной стороне была длинная полоска матового стекла и наконечник стрелы, к которому была прикреплена ручка, которая касалась рулона бумаги.

На большом столе в самой библиотеке Кеннеди установил в центре поперечную дощатую перегородку, достаточно высокую, чтобы два сидящих человека могли видеть лица друг друга и разговаривать через нее, но не могли видеть рук друг друга. С одной стороны перегородки находились два металлических купола, которые были прикреплены к доске, установленной на столе. С другой стороны, в дополнение к пространству, на котором он мог писать, Кеннеди устроил нечто похожее на один из этих новых миниатюрных киноаппаратов, работающих на электричестве. Действительно, я чувствовал, что это должно быть так, потому что прямо перед ним на стене, на виду у любого, кто сидел по ту сторону стола с металлическими куполами, висел большой белый лист.