Крейсер I ранга "Россия" (1895 – 1922)

На Большом Кронштадтском рейде перед выходом в море. 1910-е гг.

Соответствующим был и размах торжеств с безостановочно сменявшимся и изматывающими всех визитами, обедами и приемами. 8 и 9 июля адмирал, старший флаг-офицер, командир и шесть офицеров "России" побывали в Лондоне и были размещены частью в гостинице и частью в Гринвиче в Королевском морском корпусе, а 100 нижних чинов в Портсмуте были гостями "броненосца" (как говорилось в донесении адмирала) "Беллерофон".

9 июня шествие королевской процессии офицеры наблюдали с трибун Адмиралтейства (куда пришлось прибыть к 8 ч утра), а адмирал и командир во время последующей (с 11 до 15 ч) церемонии коронования присутствовали в Вестминстерском аббатстве. В Портсмуте международная эскадра, выстроенная в восемь линий (от А до Н), включавших до 200 только боевых кораблей, с утра расцветилась флагами, а в полдень произвела салют в 21 выстрел. Вахта гардемарин по приглашению графа Маролля в продолжение 1,5 часов осматривала его линейный корабль "Дантон". Все торжества и игры для команд на берегу (с участием также и матросов "России") проходили в условиях дождливой ветреной погоды, отчего к вечеру на кораблях пришлось спустить флаги расцвечивания и отменить иллюминацию.

Непогода настолько ухудшилась, что представление на яхте королю иностранных адмиралов 11 июня по окончании парадного обхода эскадры пришлось даже прервать, чтобы яхты в полную воду успели вернуться в гавань. На яхте адмиралам вручили коронационные медали и угощали чаем в присутствии короля. В проходивших на рейде постоянных разъездах "Россию" очень выручил моторный катер, взятый в поход с крейсера "Аврора". Несмотря на меньшие размеры, чем штатные портовые катера, он оказался мореходнее и маневреннее. Именно такими катерами по примеру германского линейного крейсера "Фон-дер- Танн" и следовало, по мнению адмирала, снабжать все корабли русского флота. Отношения между людьми "России" и "Беллерофрона" сложились самые хорошие и товарищеские, в дружеские обстановке прошли обмены приемами с "Дантоном".

Неизменно любезны с русскими были голландские моряки. Сказывался, видимо, менталитет когда-то великой нации мореплавателей и доблестных флотоводцев, откуда порядок службы и традиции Петр Великий взял за образец при создании русского флота. Устоявшаяся культура и не каждой нации свойственное чувство историзма подсказали голландским морякам те особые внимание и уважение, которые в их глазах заслуживал крейсер, недавно прошедший войну и жестокий бой 1 августа 1904 г.

Итальянцы повторяли слова признательности русскому флоту и вспоминали о подвигах русских при спасении жителей Мессины в 1908 г. Английские адмиралы день ото дня все менее внимательно относились к своим гостям. На приеме 7 июня они, замечал А.И. Русин, "были заняты больше сами собой и своими думами, иностранным же представителям пришлось держаться отдельно и преимущественно между собой". Почти подчеркнутое внимание, помня, видимо, недавние союзнические отношения двух держав, японскому адмиралу Симамуро оказывал назначенный состоять при адмиралах эскадры английский капитан 1 ранга Полят.

Явное охлаждение в отношениях с русскими обнаружили немцы. Согласившись на осмотр 13 июня крейсера "Фон-дер-Танн" русскими гардемаринами и офицерами, они в продолжение менее полутора часов познакомили их с верхней палубой, на которой шла приборка, но ничего из устройства корабля не показали. Невежливо проявили себя немцы и по возвращении с торжеств, когда "Фон-дер-Танн" под флагом Кронпринца обогнал "Россию" в море, но на салют русского крейсера не ответил.

Неизменно теплые отношения сохранялись с французами. Глава их представительств на торжествах граф Маролль при встречах с А.И. Русиным "во всех случаях оказывал поразительное внимание, не считался с тем, что в чине (вице-адмирала) был старше русского контрадмирала. В общем же "Россия", полагал А.И. Русин, лицом в грязь не ударила, а по чистоте и порядку, как признавал, в частности, входивший тогда в большую сухопутную русскую делегацию и знавший толк в путешествиях на кораблях и в заграничной жизни великий князь Борис Владимирович и другие визитеры, занимал, наверное, первое место.

Не было замечаний и в поведении матросов, но хотя на берег увольняли самых примерных, двое на корабль не вернулись. Каких-либо мер по улучшению воспитания команд адмирал, хотя и бывший в 1908-1913 гг. директором морского корпуса, не предлагал. Такие инициативы государь похоже не одобрял. "Можно еще прослыть либеральным", – замечал в те годы в своем дневнике И.К. Григорович, и адмирал А.И. Русин, похоже, также не хотел попасть под подобное опасное подозрение.