Кремль 2222. Кенигсберг

Перед ним бесшумно высилась зловещая фигура в черном балахоне, в черном мраке капюшона которого сверкали огненные угольки глаз. Краем глаза скосился на спутников. Те в оцепенении таращились на жуткую фигуру, но даже дети не издали ни звука. Будто вид этой фигуры отнял у всех дар речи.

Книжник знал, что дело не в страшном облике этого существа, которого Герцог прозвал Скитальцем, а в особых ментальных способностях проникать в мозг, а может, и в саму душу человека. А еще помнил о том, что встреча с ним не предвещает ничего хорошого. Так сказал Герцог.

На этот раз Скиталец не стал пытаться проникнуть в мозг семинариста. Вместо этого молча поманил за собой рукой в черной перчатке. И почему-то Книжник ясно осознал: надо идти за ним. Почему? Ответа не было. Странно было думать, что последовать за жутким незнакомцем – это правильное решение. Но оставаться и ждать расправы со стороны людей Тита и прочих хозяев этих мест было еще хуже. Книжник поглядел на своих и увидел, как те неуверенно поднимаются на ноги. Парень ободряюще улыбнулся спутникам и взглядом указал на Скитальца, бесшумно уплывавшего в темноту. Бледный, как смерть, Герцог кивнул в ответ и взял за руки старших детей. Тридцать Третий поднял на руки малышей.

Так они и двинулись в неизвестность вслед за мрачной фигурой, своим видом напоминавшей саму Смерть.

Непонятно, на что они рассчитывали. Их вел инстинкт. И это необъяснимое чувство не обмануло. Сомнение мелькнуло только раз, когда Скиталец направился прямиком на группу из черных безликих фигур, в которых нетрудно было узнать Пришлых. Неизвестно, были ли Пришлые заодно с людьми Тита или нет, но выглядели они грозно, и вряд ли хорошо бы отнеслись к чужакам на этом угрюмом складе среди своего, видимо, добра. Но они будто не видели идущую прямо на них группу. Скиталец бесшумно «разрезал» собой группу черных фигур, и следом тихо, один за другим, прошмыгнули остальные.

Проходя менее чем в полуметре от Пришлых, Книжник, наконец, понял, что они со Скитальцем действительно разной породы. Роднила их разве что привычка облачаться в черное. Но главным отличием были глаза. Огненные «угли» Скитальца были полной противоположностью мертвых, ничего не выражавших взглядов Пришлых. Их холодные, выпученные, какие-то рыбьи глаза неподвижно пялились в полумрак склада – правда, не видели того, что происходило прямо у них под носом.

Миновав длинные ряды мешков, ящиков, штабелей, бочек, они приблизились к приземистым, крепким на вид воротам, больше подошедшим бы осаждаемому замку. Здесь стояли двое угрюмых парней с автоматами, с ног до головы обвешанные запасными магазинами, гранатами, какими-то незнакомыми приборами вроде средств связи или чего-то в этом роде. Наверное, это была охрана. Правда, на этот раз толку от нее оказалось мало: Скиталец коснулся двери, утопленной в одну из створок ворот, и та так же бесшумно отворилась наружу. Мрачная фигура выплыла наружу, следом один за другим прошмыгнули беглецы.

Оказавшись под дождем, Книжник на миг ошалел от брызг и ощущения неожиданно обрушившейся свободы. Мелко моросивший до этого дождь перешел в ливень, и хлещущие ледяные струи мгновенно прошили насквозь одежду. Удивительно, но никогда еще Книжник не испытывал такого приятного ощущения от холода и сырости. Волосы мгновенно намокли – но стало так хорошо и свежо, что даже голова перестала ныть и трещать, словно и не было этого болезненного удара.

Эти ощущения так захватили парня, что он не заметил, куда делся их неожиданный спаситель. Скиталец не требовал ни благодарности, ни прощаний. Он просто исчез. Растворился в этой дождевой пелене, словно его и не было. А может, он и был всего лишь плодом воображения? Порождением страха и острым желанием спастись?

– Что это было? – тихо спросил он у Герцога.

– Сам бы хотел знать, – отозвался тот. – Никогда не думал, что Скиталец на что-то хорошее способен.

– А с чего ты взял, что это что-то хорошее? – заметил Тридцать Третий. – Мы еще не спаслись, только из этого лабиринта вырвались.

Он как в воду глядел. Не успели они отойти и на пару десятков шагов по узкой улочке, зажатой полуразрушенными домами с черными глазницами окон и огромными кучами каменно-бетонного мусора, как за спиной послышался дробный топот, запрыгали, прорезая дождевые струи, лучи фонарей.

– Бежим! – сдавленно выдохнул Книжник. – Ходу!

Никого не пришлось уговаривать, а детей – так тем более: все бросились, сломя голову по узкой тропе, протоптанной в грудах мусора. Особенно тяжело, наверное, приходилось Тридцать Третьему – именно он волок трофейный сундук с непонятным, но более чем тяжелым содержимым. Так или иначе, далеко уйти не удалось – впереди, из-за поворота, показалась еще одна группа вооруженных оборванцев.

Их взяли в «клещи».

Беглецы остановились, затравленно оглядываясь. Как назло, в этом месте в стенах не было даже окон. Более того, не было стен как таковых – одни лишь бесформенные руины, готовые осыпаться в любую минуту.

– Туда! – крикнул Книжник, бросаясь на стену.