Кремль 2222. Ладога

Наверное, разъяснения Мастера все же на Синее поле подействовали, либо оно и впрямь насытилось и ничего больше поглощать не могло.

– Жаль, – без всяких эмоций произнес Маар. – Подите все прочь. Кроме тебя, девочка.

«Ну, что еще?» – гадала про себя девчонка. Что еще этому мерзкому паразиту нужно? В очередной раз попугать? Не устал еще? А может, он просто получает от этого удовольствие? Ну да, именно – удовольствие от чужого страха. В сексуальном плане боится тронуть – вдруг да вообще Поле работать не будет? А вот напугать, насладиться полной от него зависимостью – почему бы и нет? Может, это для него удовольствие почище секса! Вот ведь извращенец чертов.

Предчувствия девушку не обманули! Все так и случилось, так и произошло…

Монстр неожиданно схватил Лексу за руку и ударил ногой в живот, заламывая руку с такой силою, что девушка закричала от боли, попыталась вырваться или хотя бы укусить тварь… Тщетно! Все равно что бороться с бетонной плитой. Стальные мускулы. Стальные нервы. Лысый пупырчатый череп. Осьминожий, с костяным губами, рот. И глаза. Желтые, с вертикальными зрачками дикого зверя! Злобные и немигающие, как у ядовитой змеи.

Бросив девчонку наземь, маар прижал ее коленом и рванул платье, обнажив спину.

Лекса дернулась, почувствовав меж лопатками холодное лезвие ножа. Что-то горячее потекло по спине… кровь… Неужто он ее сейчас зарежет?

– У тебя теперь будет шрам, – проскрежетал монстр. – Вот здесь, на спине. Метка для будущего «Кровавого орла»! Но, так и быть, пока я тебя помилую. Вставай!

Одним рывком чудовище поставило девчонку на ноги. Лекса не скрывала слез, и это очень понравилось ее мучителю.

– Плачешь? Правильно! Плачь, девочка, плачь! Рыдай, истекай горючими слезами над своей никудышной судьбой. И думай! Хорошенько думай о том, чтобы сделать для меня все!

– Платье… – вытерев слезы, Алексия прикрыла рукой грудь. – Платье жалко. Такое было красивое…

– Не ной, – успокоил Маар. – Сегодня же пришлю тебе новое. Еще красивей!

* * *

Как и положено хорошему командиру, Кир встретил вернувшихся разведчиков лично. Обнял каждого у ворот да велел следовать в башню, где уже собрался Совет. Кроме Кирилла, рыжий Рэм и еще пара десятников. На Совет, впрочем, разведчиков вызывали по одному. Так было удобнее выслушать, составить общее мнение.

Первым докладывал верзила Костян, как старший. Кроме того, что Красное поле там есть, ничего толкового более не сказал, сославшись на Юра и дампа. Мол, те знают больше, пусть и доложат во всех подробностях.

То же самое заявил и Николенька-Ники, а младший сигнальщик Юр вообще плел непонятно что. Какая-то знакомая кронштадтская девчонка ему привиделась, а больше парнишка вообще ничего не помнил. Наверное, грибов нехороших нанюхался – по словам охотников, здесь такие росли.

Так же был краток и Джаред Хорг. Поведал лишь, что сразился с Красным полем, «поразил проклятый кисель мечом». Больше ничего не сказал, но выглядел странно – какой-то весь осунувшийся, длиннорукий. На спине некрасивым горбом топорщился плащ.

– Иди, отдыхай, Джаред, – махнул рукой Кир. – А мы послушаем шама. Интересно, этот-то хоть что-то толковое скажет?

Войдя, Наг хитро прищурил око и, помотав глазными щупальцами, опустил на лавку заплечный мешок. Оглядев всех, ухмыльнулся, развязал завязки, вытащив из котомки… защитного цвета шлем с пластиковым прозрачным забралом.

– Надень, – протянув шлем Киру, попросил шам.

Пожав плечами, сотник водрузил шлем на голову, опустил забрало… Хороший оказался шлем! Как раз впору. И слышно в нем было все, даже куда лучше – видимо, какой-то хитрый прибор усиливал звуки. И приближал изображение, и…

– Наверное, в нем и ночью можно видеть?

– Инфракрасный датчик там есть, – хмыкнув, уверил шам. – Но вовсе не это главное. Я не слышу твоих мыслей, Кир!

– Что-что? Не слышишь мыслей?

– Ладожский узурпатор тоже не услышит их, какой бы он ни был телепат! Это защитный шлем шамов, друг мой. Я случайно нашел его… и теперь дарю тебе!

* * *

Юр проспал всю ночь и еще более того – почти до обеда. Проснулся от вкусного дыма разложенных во дворе костров – на них готовили пищу. Варили похлебку из остатков найденной на лесопилке муки, жарили на углях добытую охотниками дичь и выловленную в реке рыбу.

Пленников и бывших рабов отпустили на все четыре стороны, хотя кое-кто предлагал всех их убить. Просто так, на всякий случай, – и это предложение казалось вполне оправданным. Кир наверняка так бы и поступил, если б вырос в какой-нибудь шайке, а не в таком более-менее цивилизованном месте, каким не без оснований считался Кронштадт.