Кремль 2222. Ладога

– Ты красива, – обнимая в танце златовласую красавицу гостью, шептал ей на ухо Маар. – Очень красива, да. Пойми – ты можешь стать королевой! Мы можем править вместе… или я даже подарю тебе несколько деревень. Делай с ними что хочешь. Правь! Ты никогда не испытывала опьянение властью? О, девочка, как ты еще юна! Куда там вино! Куда там брага! Власть… это… это как дышать! Как вынырнуть из проруби в лютую зимнюю стужу… или наоборот – нырнуть… О, это так сладко… даже слаще, чем самый жаркий секс. Любые отношения, в конце концов, приедаются, а власть – никогда.

Кроме Маара с Лексой, в танце еще кружило всего три пары, остальные стеснялись. Или им просто было не велено. «Банные» девушки стояли у стеночки и громким шепотом – чтоб слышали! – восхищались:

– Ах, какая красивая пара!

– Как прекрасно танцует Великий господин.

– Нет, вы видели? Идеально. Божественно!

Лишь одна Мара кривила губы. Танец Маара и Лексы вызывал в ней отвращение и все тот же страх. Особенно тревожило то, как улыбалась девчонка. Довольно, безмятежно и счастливо! Как будто она и есть – самая дорогая и долгожданная гостья. Что ж, отчасти так и было. Но как она могла забыть жуткую смерть своего брата? Да-да, забыть… Похоже, этой девочке все равно. Потаскуха! Хитрая и злобная тварь. Кого надеется перехитрить, дура?

Светло-серые глаза Мары вспыхнули такой лютой ненавистью, словно она собралась прожечь Алексию взглядом.

– Моя госпожа… – Кто-то тронул ее за руку.

Как посмел?! А если – плетей?

– Вы так смотрите…

– Ах, это вы, Йован, – вздрогнув, расслабилась женщина. – Что-то хотели сказать?

– Просто посоветовать. С вашего разрешения, само собой. Могу?

– Советуйте, чего уж.

Йован Рыбак понизил голос до шепота. Вовсе не до такого громкого, каким перешептывались стоявшие у дальней стены девчонки.

– Я бы на вашем месте глазами так не сверкал. Доложат! Обязательно доложат, моя госпожа.

– И вы будете в числе первых доносчиков? – Губы Мары искривила презрительная улыбка, голова качнулась, и прядь темных волос упала на высокой лоб.

– Был бы, – честно признался Йован. – Если б не рассчитывал в чем-то на вас… как и вы на меня, моя милостивейшая госпожа.

Чернявый рыбак отошел, и Мара вновь окинула танцующую пару ненавидящим взглядом. Самые гнусные мысли терзали сейчас мозг женщины, так много сделавшей, чтобы приблизить, приручить могущественного Ладожского властелина. Приручить, чтобы использовать в своих целях. Это ведь только так кажется, будто бы такой грозный повелитель, как получеловек-полуосм Маар правит так, как хочет. Вовсе нет! Никакой вождь, даже самый умный, коварный и хитрый, не может контролировать все. Физически не может, не разорваться же на несколько частей! Именно поэтому часть своих полномочий Господин передает слугам – и тут уж без особой разницы, верит он им или нет. Просто ситуация такая. К тому же, чтобы принять решение, нужна информация – а ее, опять таки, по большей-то части поставляют слуги, без которых никак не обойтись. И пусть Великий господин умел читать мысли, что с того? Сведения частенько доходили к нему через третьих лиц, уже тщательным образом отфильтрованные все той же Марой. Неплохо все складывалось до самых последних дней. Пока не появилась эта…

После первого танца все уселись за накрытые столы, подняв тост за своего мрачного повелителя. Маар лишь пригубил ягодное вино, и, выслушав подбежавшего слугу, тут же поднялся на ноги:

– Вынужден покинуть. Пируйте без меня.

Монстр сказал это скорее для Алексии, нежели для других. Змеино-желтые глаза его угрюмо посмотрели на девушку, остальных же хозяин не удостоил и взглядом. И, верно, как и всегда, не счел нужным никому ничего объяснять. Просто встал и вышел по каким-то неотложным делам.

Сидевшие за столами людишки сразу же оживились. Снова выпили за хозяина, да и потом за него только и пили, выказывая свое обожание и опасаясь доносов.

– Наш Господин велик и могуч, как… как самый высокий дуб!

– Сияющий, как солнце!

– Наш великий защитник!

– Что бы мы без него…

– Могучий…

– Великий…

– Сильный, как… вепрь!

– Это – как свинья, что ли? Нет, вы слышали?! Внешний десятник Нур только что обозвал нашего господина свиньей!

Внешний десятник Нур – уже знакомый Алексии свинорылый, – побагровев, поднялся с лавки:

– Я?! Обозвал Господина-а? Я-а?!

– Ты, ты!

Свинорылого здесь не очень-то жаловали, как и всех «внешних», за какие-то особые заслуги введенных во «внутренний» круг. Ясно было, что оскорбили его намеренно, придрались к словам. Кто крикнул первым, Лекса особо-то не приметила, только почти сразу же обвинения начали выкрикивать все, не исключая «банных» девушек и служанок.

– Ах, вы та-ак? Да я вас щас!!!

– Что ты нас? А ну, попробуй-ка, деревенщина!

Столкнув на пол соседей, Нур схватил скамейку, намереваясь со всего размаха шугануть ею по головам орущих. Размахнулся уже, ударил бы – парень-то оказался силен, как медведь. Силен, но не очень проворен!

Сидевший рядом с красавицей Марой щетинистый кареглазый брюнет, вскочив, ударил десятника кулаком под сердце. Незлобиво, но умело и быстро.