Кремль 2222. Марьина Роща

Все ж юноша не слишком поверил возлюбленной. Мало ли, что ей там показалось? Может, после недавней встряски весь кибернетический организм заглючило, все нейросхемы. А если не заглючило, так, очень даже вероятно, что эти самые «белковые организмы» – просто крысособаки… или белки, или хоммуты… да кто угодно!

– Надо проверить, – упрямо набычился Дарг.

Раста, соглашаясь, кивнула, и оба бросились к кустам, обычным кустам акации, густым, но вовсе не хищным – кладбище, даже давно разоренное, не терпело никаких хищников, даже Поля Смерти здесь не жили.

Осторожно отведя рукой ветки, молодой человек внимательно осмотрел округу… и скривился. Можно было и не приглядываться! Они и не прятались – от кого? Шагали себе нагло, уверенно – десятками, полудесятками… Непобедимые воины рощинских нео! С полсотни человек – и это только те, что непосредственно видели беглецы. Раста правильно сказала – окружают.

Юноша покусал губы – жаль, не было бинокля, жаль… Хотя – есть же возлюбленная!

– Милая, ты можешь рассмотреть их?

– Конечно, – глаза девушки побелели и сузились. – Вооружены стандартно – дубины, палаши, копья. Но, есть и автоматы. «Калашниковы». Ага… вижу пресловутую парочку, о которой ты говорил.

– Хойра и Гамм?

– Похоже, они. Явно – в командирах. Кто‑то все время к ним подбегает, докладывает… А рядом… Х‑ха! Тот самый пьяница, узколицый! Ну, который под ногами валялся, помнишь? Верно, он и донес…

– Жаль, я его не убил, – поморщившись, Дарг задумчиво сорвал тонкую ветку, пожевал. – Как мы можем уйти, милая? Где лучше прорваться?

– Никак и нигде, – бесстрастным тоном отозвалась девушка‑киборг.

– Так не бывает! – молодой человек азартно дернул шеей. – Ничего! Посмотрим еще. Прорвемся. Уйдем.

Он надеялся сейчас только на удачу. Воевать вдвоем против всего племени – шансов на победу мало. Но, ведь победа и не нужна… просто затаиться, выбрать удобный момент рвануть… Не так и далеко до «савеловских». Добраться бы до границы, а там натравить на бывших соплеменников ближайшего патрульного робота…

– На прорыв не уйдем, – Раста снова прикрыла очи. – Слишком много воинов. Уйдем иначе.

Она так и сказала, спокойно и уверенно – уйдем. Без всяких там «попробуем», «попытаемся» и прочих предположений.

– Помнишь, ты как‑то рассказывал мне о кладбищенских голосах? – взяв Дарга за руку, девчонка распахнула глаза.

– Ну, рассказывал, – юноша растерянно кивнул, еще не понимая, к чему клонит возлюбленная.

– Думаю, ты не только нейромант, милый, – на губах Расты промелькнула легкая улыбка, мимолетная, как лучик солнца в хмурый пасмурный день. – Ты еще и некромант.

– Некромант?

– Да, некромант… да в тебе много скрытых ментальных способностей, иначе б ты не смог так просто справиться с шамом! Поверь мне, не смог бы.

– С кем справиться? – удивленно переспросил молодой человек.

– С одноглазым. Шамы – загадочные злобные существа с невероятным ментальным могуществом. Могут слышать чужие мысли. Могут свернуть мозги. Много чего могут. Одноглазый, конечно, не трехглазые… Но, все равно – могуч! А ты с ним справился, убил. Значит, и ты… Ладно, хватит уже болтать. Пошли.

Вернувшись на разоренное кладбище, молодой человек уселся на свое любимое место – меж разбитыми плитами. Погладил брошенное в пожухлую траву надгробие с двумя змеями, обвивающими крест. Закрыл глаза…

– Концентрируйся, милый… Просто разбуди кладбище и попроси помочь, – негромко промолвила Раста. – И ни о чем не беспокойся. Я буду тебя охранять.

Дарг молча кинул и, прикрыв глаза, наклонил голову, вызывая ментальный посыл…

– Вы просили… я принес… принес… принес…

Ничего не происходило… Никто не откликнулся, вообще не было слышно никаких голосов…

А потом… Потом что‑то вдруг наплыло, затуманивая сознание, словно бы в мозг юноши властно вторгалось само обиталище мертвых, разоренное и оскверненное задолго до Последней войны…

Дарг видел “ваганек” – подобранных на улицах бомжей, погибших в пьяных драках. Видел ровные ряды мертвых тел – погребения нераскаявшихся грешников, умерших “дурной смертью” и самоубийц. Видел “убогий дом”, морг для неопознанных трупов, лежащих на льду в особых подвалах. Со всей Москвы свозились сюда неопознанные тела. Так и лежали они всю зиму, а хоронили их летом, в особый праздник – Семик. Москвичи приходили в этот день на Лазаревское кладбище, чтобы помянуть своих без вести пропавших родственников. Поминки кончались лихим разгульем, буйными пьянками и драками. Боялись древние москвичи нечистую силу, ой, как боялись! Потому и старались не обижать местных лесных духов. Да, пьянствуя, славили покровительницу этого места – Марью.

Поговаривали, что здешние мертвецы, скончавшиеся без покаяния, преследуют одиноких путников. Из страха перед местной нечистой силой гулеванили шумными компаниями.