Кремль 2222. Одинцово

А потом поступил доклад, что люди уничтожили принадлежащий стае «Коллектор». Люди вступили в бой с «Маунтином А12», с Ким, и нанесли повреждения. Люди окопались на территории бывшего стратегического объекта. А еще – у этих людей имелось куда более мощное оружие, чем самострелы и аркебузы…

«Аконкагуа» не колебался. Людей – в биореакторы на переработку. Оружие и боеприпасы – захватить и применить.

И вот теперь он возвышается над разрушенным поселением – огромное стальное чудовище. А перед ним – полунагая красавица. Перед ним – маленький, хрупкий человек, настолько похожий на Ким до того, как та навсегда переселилась в бронированный корпус «Маунтина», что их можно было бы даже перепутать. И телепатическая мощь Мары накладывается на мощь продвинутого ментального интерфейса «Аконкагуа», возникает своеобразный псионный резонанс, который наводит помехи и вгоняет в ступор остальных био стаи. И окончательно ломает программу, блокирующую человеческое сознание Майка Хадсона.

Мара упала, как подкошенная. Силы окончательно оставили ее. По ощущениям казалось, что проклятая опухоль вот-вот взорвется в ее голове. Кровотечение не унималось, жизнь Мары капля за каплей уходила в ненасытную землю.

Но все же она оставалась в сознании и продолжала использовать телепатию, не имея сил разорвать контакт с «Аконкагуа», как не может разомкнуть капкан угодивший в западню зверь.

Она ощутила ужас Майка, будто свой собственный. Она смотрела его глазами – объективами многочисленных камер – на ставшую вдруг незнакомой местность, которая была зажата тисками изрытых старыми воронками пустырей и лесов с деревьями-мутантами. Такой пейзаж не мог бы привидеться Майку и в кошмарном сне во время его бытности ведущим инженером «КиберЯдра». Она смотрела на тела мертвых и раненых, Майк больше не видел в них врагов, и, тем более, он больше не видел в них пищу. Ему становилось дурно от мысли, что он пожирал людей. Она смотрела его глазами на изменившихся за долгие годы автономного существования био, на многочисленные следы переделок на их видавших виды корпусах. Она смотрела на «Маунтина А12», управляемого мозгом покойной Ким. Она прочитала отчетливую мысль Майка: он очнулся в аду, он – демон этого ада, и ад ему не покинуть, если только он не прикажет «сервам» выковырять его мозг из «Аконкагуа» и разбить об камни.

Майк был раздавлен, испуган и преисполнен отвращением к себе, к своей стае, к той войне, из-за которой все это случилось.

«Сука!» – подумал он, и его мысль была подобна крику. Мара поняла, что Майк адресует ругательство той, кто прервала его небытие и вернула в разрушенный мир в облике чудовища. Гнев захлестнул «Аконкагуа» горячей волной. А это было крайне опасно – гневить самого большого биоробота Последней Войны, способного в одиночку разрушить небольшой город.

«Аконкагуа» порывисто поднял ногу, собираясь раздавить лежащую в позе эмбриона девушку. Мара закрыла глаза, она была настолько измучена, что приняла бы смерть как избавление. Густая тень накрыла ее, словно черное покрывало.

В следующий миг био качнулся и вернул тяжеленную ступню на прежнее место.

Если судьба подбросила ему такую свинью, и он снова стал человеком, значит, ему придется вспоминать – каково это быть им. Продолжать сеять вокруг себя разрушение и смерть – путь, ведущий в никуда. Сейчас Майк как никогда четко осознавал, что быть человеком – весьма непростая работа.

Он должен обдумать свое нынешнее положение. Холодно, без самоубийственных эмоций, вдали от других людей. Он обязательно что-нибудь придумает. Он сможет решить и эту инженерную задачу.

Гигантский биоробот развернулся и пошел, уводя за собой свою стальную стаю, в сторону разрушенного периметра, а потом – дальше, ускоряя ход: через пустырь, по безлесому после вырубки холму, и дальше, дальше…

«Аконкагуа» бежал с поля боя, на котором он был победителем.

…Шестипал брел по взрытой лапами био земле. Сначала ему встретился Серый – тому посчастливилось отделаться лишь парой пустяковых ран.

– Палыч, ты бы видел, как я уделал «Рекса» из РПГ… – на лице, покрытом грязной шерстью, появилась ухмылка.

– Молодца, – похвалил его Шестипал. – Мужик.

Потом он увидел Припоя и Кузю. Те тоже были живы и здоровы. От сердца немного отлегло.

– Кой-кой! – обрадовался дурачок. – Ых! Кой-кой! – он забегал вокруг Шестипала, словно обрадованный щенок.

– Жив еще, курилка… – проворчал Припой, обнимая охотника на био. – Не к добру нам встретился тот «Коллектор», не к добру… Говорил же я – по четвергам лучше сидеть дома и не искать приключений на задницы.

– Заткнулся бы лучше, – беззлобно ответил Шестипал, похлопывая технаря по пыльным плечам.

Бродяга Вик сидел на корточках рядом с Марой. Единственный глаз полушама был словно заполнен серебристой ртутью: верный признак, что командир использует свой нечеловеческий навык.