Кремль 2222. Севастополь

Олег не ответил. Он продолжал внимательно изучать пришедших. В тот момент Книжник понял: для этого человека долг дороже всех прочих условностей – благодарности, жалости, страха. Он жил ради исполнения этого древнего ритуала, и только осознание его важности не дало ему погибнуть от голода и жажды, дождавшись помощи, несмотря ни на что.

– Это мы еще обсудим, – медленно произнес Олег. – А сейчас – время Прикосновения…

Он медленно поднялся и направился к боковой стене, где темнели железные шкафы с оборудованием. Семинарист не удержался – и тихо отправился следом. Он даже не подумал, что вторгается в сакральную сферу этих людей, куда уже сотни лет не было доступа чужакам. Но никто не стал его останавливать.

Олег подошел к железному пульту. Грубая панель казалась мертвой, и Книжник вдруг с разочарованием подумал, что ритуал, пожалуй, давно превратился в набор пустых действий, ставших обыкновенной традицией рода дайверов – безобидной, но и бессмысленной.

И только когда Олег приложил ладонь к темному квадрату на пульте, убедился, что все не так просто.

Тихо пискнуло – и рядом с ладонью загорелось несколько красных светодиодов. Олег убрал руку. На панели остался выведенный красными огоньками контур его ладони.

Это совсем не походило на «кнопку», о которой говорил Слава. По крайней мере, Книжник не так себе это представлял. Но кто сказал, что кнопка не может быть сенсорной?

«Ладонь» медленно таяла, а Олег, глядя на нее, беззвучно шептал какие-то слова. Уж не молитву ли?

– Спасибо за еще один день! – уже вслух тихо сказал Олег. Опустился на колени и, закрыв глаза, коснулся лбом холодного железа пульта. – И подари нам новый…

Теперь обряд не казался таким уж бессмысленным.

Похоже, машина распознала ладонь человека и заключила, что у пульта дежурят живые люди. Стало быть, подземная база жива, не разгромлена противником. Следовательно, жива и страна. А значит, нет повода для смертельного возмездия. Если машина сработала именно так, как предполагал Кронус, то все выглядело логично. Еще одно прикосновение к Машине Судного Дня – и та великодушно соглашается не посылать команду на финальный запуск ракет.

Еще один день жизни.

На плечо легла тяжелая ладонь. Это Зигфрид:

– Ну что, дружище, пора домой?

– Пожалуй, – вяло отозвался Книжник. Он вдруг ощутил резко навалившуюся усталость.

– Не слишком ли вы торопитесь?

Книжник еще не успел сообразить, чей это голос, как в глаза ударил ослепительный свет, и его повалило навзничь. Он пытался удержать равновесие, но грохнулся на спину – и тюкнулся теменем о цемент. Свет перед глазами померк, Книжник провалился во тьму.

Очнулся он от тупой боли в затылке. Там мерзко пульсировало, вонзая острые иглы в основание черепа. Он открыл глаза, разглядев мутный серый потолок, попытался сесть – и застонал от боли.

– Очнулся! – сообщил все тот же голос, и он вдруг понял, что узнал его.

Это был голос Пузыря, бандита и самозваного командора бронепоезда «Дракон». Откуда он только здесь взялся, в этом тайном подземелье?

Кто-то рывком поднял его и усадил, привалив спиной к бетонной стенке. Боль разлилась в голове с новой силой. На этот раз он сдержал стон, тем более что были вещи похуже головной боли.

Связанный Зигфрид, например. Он сидел по соседству, а под ногами, связанные уже друг с другом, лежали братья Олег и Слава. Над ними, как вурдалак над своими жертвами, склонился Фельдшер. Чего он хотел? Проникнуть им в мозг и высосать все тайны?

Но это еще можно было понять, вызывало недоумение другое: почему вместе с ними не была обездвижена Кэт? Более того, девушка возвышалась над ними в непринужденной позе, разглядывая пленников насмешливо и дерзко.

За ее спиной над пультом склонился Пузырь собственной персоной. Он что-то там крутил и щелкал выключателями – вполне себе со знанием дела. По другую руку от Кэт стоял Топор. Он с любопытством разглядывал вынутый из ножен меч Зигфрида.

– Смотри не порежься, – спокойно посоветовал воин.

Топор сверкнул злобным взглядом, неторопливо приблизился к весту, и провел острием меча перед глазами воина. Оскалился, процедив:

– Ну, что, пижон, страшно?

Зигфрид даже глазом не моргнул, сказал только:

– С каждым, кто берет мой меч без спросу, случаются неприятности.

– А мне кажется, неприятности как раз у тебя… – острие почти касалось лба воина и раскалилось, ощутив близость плоти.

– Прекрати, Топор! – резко сказала Кэт. – Назад!

Топор подчинился, попятился за ее спину, спрятал меч в ножны.

– Пузырь, ну что там? – тем же тоном спросила девушка.

– Минуточку! – отозвался тот, как показалось, слегка заискивающе. – Техника непростая, старая…

– Давай быстрее, времени нет!

Это была какая-то чертовщина. Вспоминалось, как рыжий громила приставал к девушке, как ее унижал командор. А теперь она сама прижимает к ногтю этих мерзавцев?! Это как так получилось?

– Что происходит, Кэт? – превозмогая боль, спросил Книжник.

– А ты еще не понял, мой мальчик? – ласково спросила девушка, показавшаяся вдруг значительно старше.

– Зря мы ее подобрали, – сухо сказал Зигфрид. – Все это время она работала на них.